Прометей № 4

Контора была разгромлена. Книги недоимок уничтожены. На площади собралась огромная толпа. Из подвала вытащили земского пристава, который сняв шапку и кланяясь во все стороны, просил снисхождения. Его отпустили. Была создана народная дружина. Вечером поступила телеграмма от врио губернатора: «Передайте жителям слободы, что еду сам с казаками и пулеметами. Пусть выдают зачинщиков. В противном случае выселю всех из слободы».

Николаевцы не испугались и на втором массовом сходе отбили телеграмму в министерство внутренних дел в Санкт-Петербург. А вот Масальский не приехал. Вместо него 31 августа Николаевскую слободу посетил новый астраханский губернатор Соколовский[125].

На этом все стихло. Дальше были аресты, следствие, освобождение Беляева, а спустя 10 с небольшим лет николаевцы в ходе нового бунта линчевали полицейское начальство.

Письма Тихановича-Савицкого

Астраханских черносотенцев возглавил сорокалетний владелец музыкального магазина Нестор Тиханович-Савицкий. Он проводил собрания все у того же Ночлежного дома и писал письма Николаю II. Особое внимание Тиханович-Савицкий уделял евреям, явно полагая их более талантливыми и развитыми, чем русских. «Государь! – писал Тиханович-Савицкий. – Мы умоляем тебя не расширять права евреев. Подумай, Государь! Шесть миллионов евреев, то есть шесть миллионов умных, энергичных, пронырливых и настойчивых людей, враждебных всякой государственности. Русскому народу при его слабом, неустойчивом характере, при нехватке энергии в отставании своих интересов не по силам будет бороться с предприимчивыми евреями»[126].

В выборах в Госдуму Тиханович-Савицкий призвал не участвовать, полагая, что «туда попадут все равно одни жиды»[127].

Свои манифесты Тиханович-Савицкий публиковал в астраханской либеральной прессе. Каждое воззвание сопровождалось издевательским комментарием редакции, но Тихановича это не смущало. Он ссылался на то, что на свою газету у него денег нет. Штылько размещал в «Астраханском вестнике» эти публикации, время от времени сопровождая их ироничными комментариями. Тревоги о том, что беспокойные письма Тихановича-Савицкого разожгут в астраханцах антисемитские настроения Штылько не испытывал и в этом был прав.