Прокурор

— Вы знаете, товарищи, о чем я сожалею? Что Самсонов не слышал моего вчерашнего разговора с Аркашей Будяковым. Мальчик едва не попал в колонию для несовершеннолетних. От кого убегал этот парнишка? От родного отца! Он рассказывал такое, что у меня на голове волосы шевелились!..

А дальше майор выдал, как говорится, на полную катушку. И о формальном отношении на заводе к сигналам из милиции, и об участившихся за последнее время случаях хулиганства заводской молодежи, и о том, что большинство «гостей» вытрезвителя — самсоновские…

Глеб Артемьевич под конец его выступления все же не выдержал:

— При чем тут я?

— Пора от слов перейти к делу! — ответил Никулин и сел.

За Никулиным взял слово Чибисов. Он выгораживал Самсонова, ссылаясь на статью в областной газете.

Выступило еще несколько членов бюро. В основном — критиковали Самсонова. Тот изредка бросал язвительные реплики.

— Ну что ж, Глеб Артемьевич, я вижу, вы хотите высказаться? — спросил Железнов.

— Кое с чем я соглашаюсь, — поднялся директор. — И говорил об этом товарищу Измайлову… Безгрешен лишь тот, кто ничего не делает… Но хочу остановиться на очень важном вопросе. Думаю, сидящие здесь согласятся со мной… Каждый руководитель иной раз оказывается в таком положении, когда необходимо принять волевое решение…

— Так называемое, — бросил кто-то реплику.

— Не пойдешь на риск, — пропустил ее мимо ушей Самсонов, — провалишь дело…

И дальше Глеб Артемьевич стал развивать мысли, которые Измайлов уже слышал. От самого директора, Бармина, корреспондентки газеты «Вперед» Большаковой: не формальный, а творческий подход, высшие соображения, жертвы ради основного — плана. И так далее, и тому подобное.

Самсонов закончил, уверенный, что сумел отвести основные обвинения прокурора.

Но тут попросил слова Журавлев.

— У меня дополнение, — поднялся он, — к выступлению Захара Петровича…

Глеб Артемьевич вскинул на секретаря парткома завода удивленные глаза. А тот продолжал:

— В ходе проверки на нашем предприятии всплыл вопрос о приписках. Так вот, Егор Исаевич, — обратился Журавлев непосредственно к первому секретарю горкома, — болезнь начальника планового отдела, как выяснилось, дипломатическая. Я был у этого начальника дома. К своему стыду, как руководителя заводской парторганизации, узнал: приписки действительно имели место. В частности, мы рапортовали о выполнении годового плана в прошлом году тридцатого декабря. Фактически же задание было выполнено лишь девятнадцатого января этого года…

— Ерунда! — вскочил Самсонов.

Между ним и Журавлевым возникла перепалка.

В кабинете поднялся шум, и Железнову пришлось несколько раз постучать ручкой по графину.

Захар Петрович обратил внимание, что Бархатов все время что-то записывает.

«Хочет выступить, что ли? — подумал Измайлов. — Интересно, как он будет защищать Самсонова?»

Но когда Железнов обратился к начальнику главка с вопросом, хочет ли он высказаться по обсуждаемому вопросу, Бархатов коротко ответил:

— Не уполномочен. — И, сочтя, видимо, что надо добавить еще кое-что о причине своего присутствия на бюро, сказал: — Я проинформирую руководство министерства о поднятых здесь проблемах.

— Тогда подведем итоги, — сказал наконец Егор Исаевич. — Я думаю, все началось с того, что Глеб Артемьевич ввел нас в заблуждение, когда принимался проект реконструкции завода. Мы не специалисты. Но вызывает удивление тот факт, что этот проект поддержали, казалось бы, компетентные люди. — При этих словах все почему-то посмотрели в сторону Бархатова. — В этом, по-моему, тоже надо разобраться… Теперь о главном. К сожалению, мы привыкли измерять успехи и недостатки рублями, а моральные потери в последнее время замечать почти перестали. Конечно, материальные убытки заметнее. Подсчитали — видно как на ладони. А вот эрозию души разглядеть труднее. Некоторые товарищи научились искусно прикрывать ее демагогией, красивыми фразами о государственных интересах, требованиями времени, заботой о народе. На самом же деле эта эрозия нравственности самым непосредственным образом задевает и материальную сторону. В этом лишний раз убеждаешься на примере машиностроительного завода! Экономика должна быть экономной — истина, которую обязан усвоить и претворять в жизнь каждый руководитель. Но о какой, с позволения сказать, экономии тут можно говорить? Завод систематически привлекает рабочих к сверхурочным работам, что влетает государству в копеечку! Особенно возмутителен тот факт, что в цехах вхолостую работают станки! Зря расходуется электроэнергия, тысячи киловатт-часов! И это вместо того, чтобы беречь! Бесхозяйственность? Нет, хуже, серьезнее! Куда серьезнее, чем думают иные. Мы говорили об этом много, видимо, даже слишком. Пора уже спросить с виновных. Спросить строго и по партийной линии, и по государственной…

Первый секретарь пристально посмотрел на Самсонова. Тот, не выдержав взгляда, опустил глаза. Наступила тишина. После небольшой паузы Железнов продолжил: