Проклятый граф

После беседы с младшим братом хозяина замка, завершившейся столь странным образом, желания идти общаться с хранителем памяти у девушки несколько поубавилось. Однако же, отдавая себе отчет в том, что лучше уж сделать все неприятные дела сразу, а потом с чистой совестью жить дальше, она, стиснув зубы и мысленно приготовившись отстаивать свою точку зрения, все-таки направилась, покинув гостиную, по уже хорошо знакомому коридору вниз.

Путь, как нетрудно догадаться, не отнял у нее так уж много времени, да и, признаться, сейчас Татьяна совершенно не предрасположена была замечать течения минут. Все ее мысли были заняты предстоящей беседой.

Девушка даже не обращала внимания на загорающиеся, как обычно, по стенам коридора факелы, мысленно прикидывая, как лучше построить разговор.

Наконец коридор закончился, и Татьяна, спокойно шагнув в царящую впереди тьму, вновь, как и в первый раз, оказалась ослеплена вспышкой загоревшихся на стенах подвала факелов.

Винсент, изо всех сил делая вид, что кроме него в клетке никого нет, возлежал на подстилке.

– А я уж думала, что ты без меня до клетки не доберешься, – неуверенно улыбнулась Татьяна, делая еще один, довольно робкий, надо сказать, шажок вперед. Лев сумрачно глянул на нее исподлобья, однако, ни единой попытки принять человеческий облик даже не предпринял.

– Вижу, что добрался… – девушка вздохнула и, остановившись возле хранителя памяти, проникновенно попросила, – Пожалуйста, прими свой нормальный вид, а? Я ощущаю себя в высшей степени глупо, беседуя со зверушкой.

Винсент медленно поднялся на лапы, одарил гостью еще одним до крайности недовольным взглядом и, повернувшись к ней хвостом, вновь улегся. Девушка на несколько мгновений в прямом смысле слова потеряла дар речи. Нет, она, конечно, подозревала, что хранитель памяти будет весьма недоволен, и разговор с ним будет довольно непрост, но чтобы так…

– Ну, знаешь!.. – наконец обретя дар речи, выдохнула она, – Это уже просто наглость, Винсент! Мог бы, по крайней мере, дать мне шанс объяснить свою позицию твоей хамской морде, а не хвосту!

Лев раздраженно дернул упомянутым хвостом и положил голову на лапы. Весь вид его наводил на мысль о том, что аудиенция завершена.

– Значит, вот так, да? – Татьяна ощутила, как где-то глубоко внутри зашевелилась обида и непроизвольно сжала руки в кулаки, – Разговаривать ты со мной не желаешь, шанса объясниться не даешь… Что ж, – девушка заставила себя криво улыбнуться, – Тогда прошу прощения, ваше величество кот, более не стану вас беспокоить. Думаю, тебе не трудно будет провести без моего общества еще несколько сотен лет!

И с сими словами, на сей раз уже не дожидаясь реакции хранителя памяти, да и, собственно, не желая лицезреть очередных подергиваний хвостом, она резко развернулась на пятках, и быстро зашагала прочь из оказавшейся на сей раз столь негостеприимной клетки.

На протяжении нескольких секунд тишину нарушало лишь эхо ее шагов, но вскоре за спиной девушки послышалось характерное рычание. Она не остановилась, даже попыталась прибавить шаг, стараясь уйти как можно дальше от бессовестного льва.

– Это мне следует обижаться! – донесся со стороны клетки все еще отдаленно напоминающий рык голос хранителя памяти. Татьяна, беря с него пример, вновь не прореагировала, лишь вздергивая подбородок и пытаясь еще прибавить шагу.

Впрочем, попытке этой в любом случае не суждено было увенчаться успехом.

Не прошло и пяти секунд, как почему-то кажущаяся знакомой, хотя девушка готова была поклясться, что никогда не ощущала ее прежде, сильная рука решительно легла на ее плечо, вынуждая остановиться.

– Кажется, кто-то хотел объясниться, – прозвучал едва ли не у нее над ухом голос хранителя памяти.

– Спасибо, больше не хочу, – раздраженно ответила Татьяна и, изо всех сил пытаясь изобразить неприступную холодность, недовольно дернула плечом, надеясь, что мужчина уберет руку. Надежды ее не оправдались, и Винсент, вместо того, чтобы убрать, лишь сжал ладонь на плече девушки сильнее.

– Прекрати дурить! – рыкнул он и, дернув собеседницу за плечо, повернул ее к себе лицом, – Я имею кучу причин на тебя злиться!

– А я на тебя! – парировала Татьяна, снова предпринимая заведомо провальную попытку избавиться от руки на своем плече, – Полчаса назад ты едва не убил моего бывшего парня! А теперь еще на меня же и обижаешься, прекрасно просто.

Винсент явственно растерялся, замолкая от неожиданности. Затем осторожно выпустил плечо собеседницы и, опустив руку, виновато признал:

– С твоих слов это звучит совсем не так героически, как, скажем, «почти убил самого опасного врага».

– Он же сказал, что он не самый опасный, – буркнула Татьяна и тяжело вздохнула, – Винс, я не могла просто стоять и любоваться на то, как ты убиваешь Ричарда. Не могла и, даже если он сделает что-то совершенно ужасное, вряд ли смогу.