Проклятый граф

– Ты нотации мне читать собираешься? – Татьяна огрызнулась скорее по привычке. Мысли ее сейчас были заняты совершенно другим, перед внутренним взором вновь проносились воспоминания, но на сей раз не навеянные силой мага, а действительные, свои, настоящие, а не смутно-иллюзорные. Углубленная в эти воспоминания, девушка медленно опустила взгляд на собственные руки; недоверчиво провела ладонью левой по правой, касаясь того места, где некогда была рана. Затем, как будто сомневаясь в ее совершенном исцелении, о котором, в общем-то была прекрасно осведомлена, так как относительно недавно сама с радостью снимала повязку с руки, решительным жестом сдвинула рукав вверх, обнажая запястье и участок кожи до локтя. Браслет, до сей поры скрывающийся под тканью, оказался на виду, однако, Татьяна даже не обратила на это внимания. Внимание ее было устремлено на совершенно ровную, гладкую поверхность кожи чуть ниже локтя. От глубокой раны не осталось даже шрама.

– Подожди…. – медленно проговорила она, обращаясь сейчас в большей степени к руке, нежели к родителю, – Но ведь это… Так это была твоя каморка в холле, почти у балюстрад?

– Разумеется, – ответ прозвучал крайне невнимательно, и Татьяна, предполагавшая, что отец, в отличие от нее самой, воспринимает беседу более углубленно, непонимающе подняла голову.

Взгляд мага был прикован к браслету.

– Значит, и записка?.. – девушка, совершенно не польщенная таким пристальным вниманием, честно попыталась отвлечь родителя, при этом осторожно потянув левой рукой несколько секунд назад отодвинутый и приподнятый рукав вниз, намереваясь опять скрыть украшение. Однако, намерение это исполнить ей не удалось.

Альберт, предпочитая не отвечать на, в общем и целом, довольно риторический вопрос, неожиданным, молниеносным движением вдруг вытянул свободную руку вперед и, стиснув пальцы собеседницы, слегка потянул ее на себя, не давая возможности спрятать браслет. Татьяна, не ожидавшая подобного вероломства, негромко ахнула и попыталась, было, высвободить руку, но в это мгновение маг поднял взгляд. Девушка замерла. Темные, кажущиеся еще темнее из-за густых бровей над ними, глаза мужчины странно поблескивали, где-то в их глубине словно бы плясал поистине дьявольский огонь; они притягивали и завораживали, гипнотизировали, не позволяя отвести взор.

– Пей, – коснулся слуха девушки негромкий, но четкий приказ и перед ее взглядом, поднятый повыше, чтобы оказаться в поле зрения, вновь оказался уже дважды предлагаемый прежде бокал. Татьяна хотела, было, возмутиться, заявить, что ни за что на свете она не станет глотать всякую отраву неизвестного происхождения, и приказы в этой ситуации совершенно не помогут, но не смогла вымолвить и слова. Где-то на периферии сознания возникло неожиданное понимание того, что она покорно протягивает руку вперед, принимая бокал, а затем, так же медленно, подносит его к губам. К этому осознанию добавилось прозрение, что отец откровенно гипнотизирует ее, управляет ее сознанием и действиями, вынуждая делать то, что необходимо ему. К прозрению добавилось негодование, и девушка попыталась воспротивиться столь беззастенчиво и просто подавляющей ее воле мага. Однако, все, что она смогла сделать, так это всего лишь задержать на несколько мгновений бокал у губ, удерживая его задрожавшей от напряжения рукой. Тем не менее, мага заинтересовало и это. Взгляд его, прежде кажущийся хоть и гипнотизирующим, но слегка рассеянным, обрел небывалую внимательность, глаза чуть сузились, и Татьяна, успевшая еще напоследок подумать, что это выглядит так, словно маг усиливает натиск, на некоторое время почти полностью утратила восприятие реальности. Все, что она могла – это чувствовать, ощущать то, что делает ее тело, да смотреть, не отрываясь в темные глаза напротив.

Обжигающая, похожая на крепкий алкоголь жидкость заскользила вниз по пищеводу, оставив на губах горячий след. Альберт, улыбнувшись, медленно опустил веки, выпуская дочь из плена своей воли и спокойно констатировал:

– Умница.

Татьяна дернулась, как от удара током. Словно туго натянутая пружина где-то внутри нее неожиданно разжалась, отпуская что-то, и ее как будто вытолкнуло в мир.

Девушка медленно перевела взгляд на теперь уже опустевший бокал в своей руке. Сознание, находившееся под таким сильным гнетом и столь внезапно возвращенное ей, передавая информацию о случившемся, само же отказывалось в него верить. Рука Татьяны дернулась, будто желая с омерзением, как нечто отвратительное, отбросить от себя бокал, однако, в последний миг замерла.

Татьяна не менее медленно, и даже как будто бы недоверчиво, вновь перевела взгляд на мага. В следующее мгновение бокал полетел в него. Девушка, как-то одновременно с действием ощутив и требующую выхода ярость, рванула руку, по-прежнему сжимаемую мужчиной, надеясь высвободить ее.

Надежды не оправдались.