Проклятый граф

– О, мадемуазель… Мое имя Ренард, – ласково напомнил он и, мгновенным жестом вновь поднеся руку девушки к губам, выпустил ее, едва ли не оттолкнул от себя, и метнулся к двери.

Из комнаты выбежал уже огромный черный волк.

Татьяна, изумленная этой беседой, да и самим поступком Ричарда, задержалась в помещении еще на несколько секунд, растерянно глядя ему вслед. Однако, вскоре крики несчастных опять достигли ее слуха, и девушка, не в состоянии долее прятаться за дверью комнаты, опрометью бросилась в коридор, надеясь если не помочь погибающим от рук, когтей и зубов двух (а может, и куда как большего числа!) нелюдей, несчастным, то, во всяком случае, найти Винсента и потребовать от него оказать первую помощь пострадавшим.

На выходе из комнаты ей в нос неожиданно ударил запах крови. Тяжелый и тошнотворно-металлический, он кружил голову и мешал непривычной к такому девушке дышать, заставляя неуверенно притормаживать и останавливаться фактически на каждом шагу. Тем не менее, ценой неимоверных усилий, буквально вынуждая себя направляться вперед, она все же смогла покинуть комнату и, словно пораженная громом, замерла возле ее порога.

Коридор, который Татьяна, мило общаясь с Эриком, и рассмотреть-то толком не успела, сейчас представлял собой ожившую декорацию к какому-нибудь особенно жестокому фильму ужасов.

Повсюду, куда не глянь, пол устилали растерзанные и жестоко изувеченные, некоторые даже до неузнаваемости, тела гостей; сам пол, особенно устилающий его ковер, был залит кровью, пропитан ею столь густо, что казался заскорузлым и липким даже на вид (впрочем, проверять это на ощупь у девушки желания не возникало), следы ее виднелись даже на стенах и на распахнутых дверях комнат. Похоже было, что в коридоре, предоставленным в распоряжение гостей, не осталось ни одного живого человека.

Факелы, до сей поры озарявшие коридор ровным светом, сейчас потрескивали и дымились, на некоторых тоже виднелись красные, уже почти бурые пятна, кое-какие погасли, вероятно, потушенные той же субстанцией, что оставила эти пятна.

Татьяна, не в силах сдержать эмоций, испуганно закрыла рот рукой. Страх душил ее, стискивал горло; пожалуй, даже захоти она сейчас закричать от ужаса, позвать на помощь, или просто произнести хоть слово, она бы не смогла.

Не в силах долее любоваться на раскинувшуюся перед ней картину смерти, этот натюрморт чьей-то кровавой жатвы, она метнулась в сторону, туда, где, судя по ярко горящему свету и снующим туда-сюда теням, коридор соединялся с другим помещением, вероятно, позволяющим сбежать прочь от ожившего ночного кошмара. Или, что тоже представлялось довольно вероятным, найти хоть какую-то помощь.

Подобрав юбку, уже абсолютно не беспокоясь о том, что кто-то может заметить непривычную для этого времени обувь на ее ногах, боясь лишь испачкать подол в крови, она, старательно обходя распластанные в коридоре тела, и силясь не наступать в разлитые повсюду лужи крови, что было еще более затруднительно, почти бежала к выходу, со все возрастающим страхом сознавая себя участницей этой безумной в своей жестокости фантасмагории. Как-то лишь сейчас она вдруг поняла, что родиться в двадцать первом веке, а погибнуть, благодаря волшебным безделушкам и собственной глупости, в восемнадцатом – это не миф, не сказка, это ужасная реальность, самая настоящая правда, и сердце ее стиснул ледяной обруч страха смерти.

На выходе из коридора ее кто-то перехватил, поймав за талию, и Татьяна не сдержала испуганного вскрика. Она уже приготовилась, было, попытаться отбиться от неизвестного, как вдруг узнала красный костюм, собранные в хвост чуть вьющиеся каштановые волосы и, с облегчением выдохнув, испуганно прижалась к своему спасителю, едва ли не повисая у него на шее.

– Винс, слава Богу… – горячо зашептала она, опасаясь после собственного опрометчиво не сдержанного вскрика повышать голос, – Что здесь… А это еще кто? – последний вопрос девушки прозвучал все же больше испуганно, чем удивленно, и хранитель памяти, проследив направление ее взгляда, чуть приподнял брови.

По коридору мимо них неспешной трусцой пробежал крупный рыжий волк, похожий на Ричарда, наверное, так же, как валенок на табурет. Услышав беседу, а может, и уловив направленные на него взгляды, он остановился и, глянув в сторону путешественников во времени, дружелюбно оскалился. С клыков его упало несколько капелек крови, и Татьяна вновь машинально прижалась к своему защитнику.

Впрочем, нападать волк явно не планировал. Видя такой явный ужас, вызванный его обществом, он небрежно махнул хвостом, дернул большой головой и, отвернувшись, лениво потрусил дальше, более не обращая на испуганную девушку и ее защитника ровным счетом никакого внимания.

– Понятия не имею… – Винсент, проводив его мрачным взглядом, нахмурился, – Странно, что он не попытался нас тронуть.