Проклятый граф

– Да-да, простите, – Татьяна чуть вздохнула и, едва заметно покачав головой, снова обратила внимание на свою провожатую. Та, стоя в небольшом проеме между балюстрадами, мягко улыбнулась ей и, сделав приглашающий жест в левую сторону, повторила:

– Прошу за мной.

Девушка снова кивнула и, бросив еще один взгляд в сторону гостиной, направилась следом за указывающей ей дорогу женщиной.

Дорога эта, надо признать, представляла для путешественницы во времени немалый интерес. За все время своего обитания в древнем замке она как-то ни разу не удосужилась побывать с левой стороны от холла, всегда направляясь направо, в гостиную, и сейчас увидеть место, куда столь уверенно вела ее спутница, ей было чрезвычайно любопытно.

Нельзя сказать, чтобы то, что она увидела, хоть сколько-нибудь ее разочаровало.

Один только небольшой коридорчик, что вел к, вероятно, месту проведения торжественного мероприятия, поражал воображение, выглядел настолько удивительным и невероятным, что, казалось, бал можно было проводить прямо в нем. Едва начавшись, он мягко поворачивал направо, видимо, повторяя изгиб стены замка, и почти тотчас же и завершался, упираясь в большие деревянные двери, украшенные, как и двери гостиной, невероятной красоты резьбой или лепниной – в некотором полумраке рассмотреть лучше было затруднительно. Непосредственно на повороте, расположенная таким образом, чтобы распространять свет на все это помещение, свисала с потолка небольшая, но совершенно очаровательная, на взгляд девушки, люстра. По сравнению с теми, что чуть ли не касались головы в холле, она казалась маленькой, какой-то скромной, однако красотой могла бы, пожалуй, даже поспорить со своими более крупными собратьями. Стены коридорчика, как и стены холла, были обтянуты зеленовато-золотистым атласом, таинственно поблескивающим в отсвете живого огня свечей, усыпавших люстру. Граненый хрусталь, украшавший последнюю, ловил этот свет и, преломляя и пропуская его чрез себя, заставлял плясать на средневековых обоях таинственные тени.

Впечатление создавалось необыкновенное. Татьяне, засмотревшейся на эту игру света и тени, расчерчивающих атлас на стенах невероятными узорами, даже на несколько секунд показалось, что она, ведомая служанкой средневекового замка, попала в какой-то необычный, совершенно сказочный мир, полный волшебства и загадок. Она замерла, не дойдя нескольких шагов до больших дверей, словно загипнотизированная следя за пляской теней на стенах, восхищенно перевела взгляд с одного самопроизвольно сложившегося узора на другой, и, не в силах выразить словами свой восторг, невольно прижала руку к груди чуть выше сердца. Увидь сейчас это Винсент, он бы непременно похвалил ее – жест получился вполне средневековым.

– Мадемуазель… – негромкий голос горничной, бессовестно вырвав девушку из очарования волшебного места, заставил ее досадливо вздохнуть. Да что же за день-то сегодня такой… Только задумаешься, или восхищенно залюбуешься чем-нибудь, обязательно дернут, отвлекая от мыслей.

– Да-да? – Татьяна заставила себя мило улыбнуться, сдерживая, возможно, несколько необоснованное раздражение. В конечном итоге, то, что она гостья не только в этом замке, но и в этом времени, не дает ей права так глубоко задумываться. Да и вообще, она тут по делу. Правда, пока не поняла, в чем оно заключается, но это уже детали.

– Я… прошу прощения, что затрагиваю то, что меня не касается… – забормотала Мари, виновато склоняя голову, и девушка недоуменно приподняла брови. Что это, не касающееся ее, милая горничная собирается затронуть? Разве на ее глазах произошло что-то из ряда вон выходящее? А может, она ухитрилась рассмотреть совершенно неподходящую обувь на ногах своей спутницы и теперь собирается вежливо указать ей на допущенную оплошность? При этой мысли Татьяна вздрогнула и поспешила поправить платье, стараясь, чтобы оно как можно лучше скрывало кроссовки.

– Я просто… – продолжала тем временем ее собеседница, – Беспокоюсь… Вы кажетесь очень приятной девушкой, и мне бы совсем не хотелось, чтобы с вами произошло что-то… нехорошее.

– А почему со мной должно произойти что-то нехорошее? – еще больше изумилась девушка и, недоуменно заморгав, на сей раз нахмурилась, решительно не понимая причины обращения к ней служанки. Последняя напряженно оглянулась, словно опасаясь быть услышанной кем-либо и, сделав шаг ближе к собеседнице, тихо проговорила:

– М… Мадемуазель Луиза, она… Мне кажется, между вами и господином Эриком возник интерес, и я опасаюсь, как бы она… Понимаете, она довольно… темпераментная девушка, я не знаю, что может прийти ей в голову… Они с хозяином так близки, я бы не хотела…

Татьяна на мгновение закусила губу. Перед ее внутренним взором моментально возник образ рыжеватой худой девицы, выскочившей навстречу Эрику, когда они подъехали к замку. Неужели вот эта серая ветошь и есть та самая «темпераментная девушка» о которой ее предупреждает служанка? Или милый граф имеет поблизости еще какую-то мадам?