Проклятый граф. Том V. Ночь Большой луны

Эрик действовал четко. Играть в шахматы молодому графу в жизни доводилось, и даже не единожды, но случалось все это во времена его глубокой юности, когда он допоздна засиживался за очередной партией вместе с отцом. Анри, сын молодого графа, унаследовал талант к этой игре от своего никогда не виденного деда, однако, в данный момент был далеко и помочь, понятное дело, не мог.

Впрочем, и сам граф, имея некоторый опыт, был способен противостоять противнику.

Он был серьезен, сосредоточен и задумчив; взгляд не отрывал от доски, и каждый ход делал лишь тщательно взвесив все варианты.

Чеслав, его противник, напротив, казался совершенно расслабленным. За игрой он почти не следил, лишь лениво окидывал иногда доску взглядом, и по большей части время уделял созерцанию молодого графа.

– Вы и в самом деле похожи на своего предка, юноша, – отметил он, когда игра была уже в самом разгаре, и Эрик как раз обдумывал очередной ход. Тот вздрогнул от неожиданности и, держа фигуру в руках, удивленно поднял взгляд.

– Замечание не к месту и не ко времени, я полагаю.

– Отчего же? – оборотень, откинувшись на спинку кресла, тонко, ядовито улыбнулся, внимательно следя за тем, как соперник опускает фигуру коня среди игрового поля. Отвлеченный его словами, Эрик совершил ошибку, однако, сам не заметил ее.

Внимание на это обратил Роман, привыкший в последнее время играть с племянником и, скрипнув зубами, сжал руки в кулаки.

– Специально отвлекает его, гад… – пробормотал он, переступая с ноги на ноги. Ощущалось, что виконту безмерно хочется броситься вперед и дать Чеславу бой не шахматный, но кулачный.

– Речь идет не обо мне, и даже не о моем предке, – тем не менее, ответил Эрик, – Речь идет о моей жене, и я не понимаю причин, по которым вы решили похитить ее.

– Извольте, я могу их объяснить вам, – сбитая фигура коня, секунду назад установленная графом, полетела с доски, и Чеслав усмехнулся, – Она рассказала, что вы догадались о нашем замысле, о том, что мы планируем совершить в Ночь Большой луны. Это не беда. Все необходимое для проведения ритуала мы уже имеем, осталось лишь получить источник силы…

– Не все необходимое, – Эрик, с невыразимым удовольствием сбив вражескую ладью, медленно выпрямился, – Я постоянно слежу за новостями в газетах. Жертв недостаточно, и мы…

– Вы действительно полагаете, что мы так глупы, чтобы позволить освещать все наши подвиги в газетах, ваша светлость? – Анхель, вмешиваясь в мирную беседу противников, вежливо приподнял бровь, – О, нет, не недооценивайте нас, прошу.

– Вы, должно быть, удивлены, господин граф, но друг мой является человеком, весьма привлекательным для противоположного пола, – глаза оборотня чуть блеснули, – Договориться с достаточным количеством девушек труда для него не составляет ни малейшего, жертв было довольно. В прессе освещены лишь некоторые, газеты не расторопны… Вам шах, месье де Нормонд.

Эрик скрипнул зубами, вновь устремляя все внимание на доску, и старательно уводя своего короля из-под вражеской атаки. Заговаривать себе зубы он более не был намерен позволять, и слова Чеслава предпочел оставить без внимания.

– А с какой стати этот привлекательный для противоположного пола шкет влезает в поединок? – Роман, категорически принимающий на себя обязанности заговаривания противника, скрестил руки на груди, – Нормально так! А если я сейчас болтать начну?

– В таком случае, поединок сведется к досужим разговорам, – оборотень хмыкнул, переставляя какую-то фигуру на доске, – Но если господин граф еще надеется…

– Пат, – Эрик ухмыльнулся, медленно поднимая взгляд от доски. Последний его ход, ход довольно рискованный, надо признать, удался сполна – вражеский король оказался загнан в клетку и, хотя и не находился под шахом, не мог более сделать ни единого шага.

– Ничья, месье Чеслер, – он немного развел руки в стороны.

Оборотень, окинув равнодушным взглядом доску, задумчиво кивнул, затем неспешно поднимая янтарные в свете камина глаза на противника.

– Это оскорбление, господин граф. Будь на моем месте ваш брат, он не преминул бы вызвать вас на дуэль… Своего противника нужно знать и, обращаясь к нему, желательно бы использовать настоящее, а не поддельное его имя.

– А настоящим ты нам никогда не представлялся, – Роман, хмыкнув, дернул плечом, – Еще придирается, надо же! Может, соблаговолишь назваться, песик?

Чеслав, похоже, совершенно не оскорбленный и не задетый этой насмешкой, неспешно обратил взор к юноше. На губах его цвела чрезвычайно мягкая улыбка.