Проклятый город

Все остальные помалкивали в тряпочку, в том числе и храмовник, вставший с земли (Крепкие всё таки парни, эти храмовники, за всю дорогу столько раз по башке прилетало, что я бы уже наверное помер от сотрясений. Хорошо когда мозгов нет.), и наблюдали.

Хобгоблин пожал плечами, от чего голова ещё больше втянулась в плечи, и нетерпеливо сказал:

— Всё просто. Есть чистый сектор, он небольшой, но полностью безопасный, есть трактирная слобода, это собственно и есть город, где живут остальные. сразу же хочу сказать, что при входе в чистый город, вы оставляете своё оружие в специальных оружейных, где заберёте их, когда будете выезжать. Если вы нарушите что то в чистом, то наказание одно — смертная казнь. В слободе закон один — никаких законов. Там вы защищаетесь сами. Да, ещё забыл сказать, если вы всё-таки протащите в чистый город оружие, то будете оштрафованы на золото по весу оружия, а само оружие уничтожено. Если же вы окажетесь неплатежеспособны, то городской магистрат оставляет за собой право, продать хозяев оружия или определить на работы, до покрытия полной стоимости штрафа. Магу одевается амулет, который при попытке снять его в черте города, сжигает своего носителя.

Команда переглянулась между собой. Седой неуверенно посмотрел на гордую эльфийку; желчного мага; пошедшего красными пятнами храмовника; шипящего что-то Шустрика; покачивающего свою секиру гнома, словно собирающегося метнуть её; рыжеволосую и каменного дроу.

— Наверное, всё таки, в чистый, — сказал нерешительно.

— А оттуда в грязный всегда можно перебраться? — спросил он.

— Всегда, — нетерпеливо постукивая пергаментом по руке, ответил хоб.

— Давай, выдохнул дроу, — так действительно лучше.

Все остальные согласно покивали. Смотри-ка, не совсем безнадёжны. Не прутся с кирпичными лицами вперёд на врага, там, где надо отступают. На меня, правда, никто не обращает внимания, но это мы сейчас исправим:

— Уважаемый забыл сообщить вам одну вещь, — вкрадчивым тоном начал я. — Дело в том, что по законам города вы тоже считаетесь оружием.

При этом я смотрел на Седого. Тот резко повернулся к гоблину.

— Это правда? — сейчас в его голосе не было ничего мирного.

Гоблин разочарованно пожал плечами.

— Ну почему. Если вы обычный оборотень, то добро пожаловать, а если Т`шиху, тогда вы оружие, и мы не сможем гарантировать безопасность других.

В разговор вступил дроу. Надменно цедя слова он спросил:

— Есть ли какие либо ограничения для слободы, о которых в своей забывчивости вы не упомянули?

— Нет, — опять пожал плечами гоблин. — Там можно всё.

— Ну что ж, тогда мы, пожалуй, отправимся туда.

Быстро заполнив пергамент выдуманными именами, хобгоблин указал нам на левые ворота и сказал:

— Вам туда, — после чего развернулся, собираясь уходить.

— Подождите, уважаемый, — растеряно спросил Седой, — мы можем идти?

— Да, конечно — ответил уже чуть нетерпеливо гоблин.

— А цель приезда?

— У нас свободный город. Это здесь никого не интересует. Пошлину за въезд с вас возьмут в воротах. Трупы похоронят за счёт мэрии. Всё. Мне некогда! — и он ушёл, оставив нас одних.

— Он пошутил, насчёт трупов? — нервно облизав губы, спросил Шустрик.

Никто не ответил.

* * *

Нас пропустили через левые ворота. Я понимаю, что все в тайне ожидали, что ужасы начнутся прямо за стеной, но и тут они ошибались. Узкие, перевитые улочки, мощёные камнем. Фонари, висящие над входами в дома. Много существ на улицах, причём разных, причём не только светлых. Мимо пропилили две очень приятственные служаночки, торопящиеся домой, видимо с рынка. Тут же лесной тролль, что-то натужно рычал пожилому человеку, похожему на крысу. Тот активно возражал визгливым голосом, впрочем, стараясь держаться от него подальше.

Седой шумно и ностальгически вздохнул:

— Совсем как в Шагаре.

Дроу толкнул его в бок. Я покосился, надо же! Шагарец! Как его сюда то хоть занесло?

Семён уверенно повёл процессию по улице в сторону трактира, где мы останавливались в последний раз. Никаких скрипящих вывесок, с непонятными словами и наполовину проржавевших; качающихся фонарей, норовящих свалится на голову; пьяных тел валяющихся в луже у входа. Совсем наоборот: мощёная мостовая; трёхэтажное здание, сложенное из камней, а не из кирпичей или брёвен; нормальная, читаемая вывеска с рисунком жареного кабана, так что даже тупой тролль мог догадаться о названии, «Жареный кабан». Для чужаков был непонятен значок в виде ромба на вывеске, но местные знали, что это нейтральная территория, где за каждого убитого придётся откупиться: либо деньгами, либо чужой жизнью, либо своей.

Здание немного походило на крепость, но это был основной стиль построек в городе.

Подъехав к воротам, мы с дроу, Арни и Седым — отправились внутрь. Пройдя мимо старого старого гнома, сидевшего у входа, прошли к стойке и потребовали хозяина. Низенький человек, выбежавший к нам заорал аж от дверей кухни:

— Как я рад! Как я рад! Какие гости пожаловали!

Седой подозрительно посмотрел в его сторону и спросил Семёна:

— Он вас знает?

— Нет, — ответил Семён. И не удержался от ответной шпильки, — А Вас?