Проклятый город

Оглянувшись ещё раз, я недовольно покрутил головой. Прижал нас барон. Ой как прижал. Вроде ласково всё, то с юморком, то с жалобами на долю свою тяжёлую баронскую. Да сами бы мы ни за что в такую даль не попёрлись. В то утро как выезжали, загрузились к нам в сани несколько существ. Ну мрачного дроу, худого, желчного мага, красивейшую эльфийку и влюблённого в неё молодого человека я видел ещё у барона. Но про гнома, седого воина, закованного в доспех, как каторжник в кандалы, рыжего и шустрого молодого человека, не секунду не сидевшего на месте и дамочки с двумя клинками за спиной нам даже не намекнули. Когда же я увидел статного рыцаря в белом плаще с красным крестом и двумя оруженосцами, то мне вообще поплохело. Там где храмовники, там неприятности. Я вообще рассчитывал быстро отвезти их до границы и отправиться домой. И не сбежишь ведь, тролль им в задницу! Молодой барон, также счёл невозможным для себя остаться в отцовском замке, а решил по мере своих сил бороться со злом и составить компанию в поездке. Как мне, да и не только мне, кажется — втюрился он. Папа, старый барон, видимо тоже это понял. В общем, для более скрытного передвижения нас сопровождал десяток стражников в цветах барона, со штандартом, во главе с Героном, которого я знал очень неплохо, да и он меня, надеюсь. По крайней мере когда-то давно, мы вместе, добирались сюда. Два ветерана, познакомившиеся в трактире «У трёх дорог» и набившие морду всем, начиная с хозяина и кончая выпоротым сопляком королевской гвардии, правда, в лейтенантском мундире и шпагой благородного в довесок. После чего нам пришлось быстро-быстро перебирать ногами в сторону вольных баронств. Чем местному барону приглянулась эта история — я не знаю. Помню, что во время рассказа он хохотал до слёз и хлопал себя по ляжками. Герон остался в замке и быстро дослужился до десятника, а я выбрал «нелёгкую крестьянскую долю» на самой границе, где мною никто бы не смог командовать.

Напоминали же мы либо небольшой обоз, везущий ценности, либо сборище идиотов, отправившихся совершать подвиг. Когда я заметил это на первом привале, мне посоветовали помалкивать, пока зубы не посыпались. Забравшись ко мне на сани, мы с Семёном обсудили проблемку и приняли решение, которого и придерживались. Ломали шапки, гнулись в поясном поклоне, подзатыльниками сгибая гордых Серёгу с Саньком. Герон, насторожено посматривал на меня, видимо прикидывая, насколько я изменился и как бы ему со мной переговорить. Я не колдун, просто у него это желание было на морде лица аршинными буквами написано.

Ехали мы третий день и остановились в маленькой деревеньке, даже можно сказать хуторе, из пяти домов. Храмовник выгнал хозяев из трёх самых лучших домов, отправив ночевать в хлев и сарай. Самолично заколол свинью в одном из дворов, вернее, красуясь перед народом, проткнул её насквозь, отсёк ей голову и стал готовить мясо.

Мы с Семёном и ребятами сидели на улице, разведя небольшой костерок и варили кулеш, как обычно. Луна спряталась за тучками, но ветра не было и морозец не ощущался так сильно. Сергунька, на охотничьем языке, показал, что к нам приближаются. Негромко ведя беседу между собой, мы с Семёном дали им понять, что заметили человека уже давно, а вот молодёжь, которой вроде как полагается бдить, проворонила лазутчика. Обиженный Санька, объяснил, что заметил давно. Просто он не приближался, поэтому они решили дать нам отдохнуть.

Весь этот разговор, проходил под неспешную беседу о ценах на товары, о том, что пора бы уж и домой, что жёны заждались, что молодёжь вместо дела фигнёй страдает и не крестьянское энто дело со всякими ельфами по лесам шарится.

Тёмная фигура выступила из-за телеги с улыбающейся во все свои двенадцать зубов пастью.

— Что, лапотники! — достаточно громко проговорил Герон и, поперхнулся накинутой на горло удавкой, которую натягивал непривычно сосредоточенный Санька.

Непонятно откуда взявшийся арбалет вырастал из руки Семёна, причём направлен он был явно ниже пояса. Его меч и оба засапожника в ту же секунду были уже в руках у Сергуньки, тут же нырнувшего в темноту, проверить — один человек или всё таки несколько. В моих руках как обычно красовался старый почерневший нож, похожий на кухонный, на фоне всего остального выглядевший достаточно безобидно. Секунду полюбовавшись на перекошенную физиономию Герона, Семён мигнул и отвёл арбалет. Удавка исчезла, заставив десятника на секунду охнуть и пошатнуться. Когда же он снова уставился на нас, то увидел перед собой четырёх полуиспуганых крестьян, которые заискивающе смотрели на него. Причём не арбалета, не удавки, только его оружие лежало около ног.

— Ну вы чё, офонарели? — просипел он потирая сдавленное горло, — на своих кидаетесь.

— Что Вы господин десятник, — льстивым голосом и кланяясь, сказал Семён. — Мы ж, Ваша Милость люди маленькие…

Герон озадачено затих, пока не рассмотрел лёгкую усмешку в его глазах.

Наконец мы все рассмеялись.

— Ну вы даёте, черти полосатые, чуть двух самых вещей в жизни не решили. Головы и… головы.