Проклятый горн

— У ди Травинно свой интерес. Им есть за что отправить кузнеца на костер, — произнесла Николет. — Но в свете сегодняшнего рассказа я вынуждена согласиться с Бивоем и отсутствующими магистрами. Мы должны действовать, несмотря на запрет.

— Это опасно. — Стёнен повозился в кресле. — Настолько опасно, что риск не стоит игры.

— Поддерживаю, — проронил Павел. — Орден и так шныряет по нашей территории. После того как мы забрали их ученика, им нужен лишь повод, чтобы испортить нам жизнь. А ослушавшись Риапано, мы поднесем им этот повод на блюде, Николет.

— Я все это время молчала, — произнес бархатистый женский голос с мягким и приятным акцентом уроженки Прогансу. — Но теперь скажу. Вы все правы. Одни в том, что инициатива для Братства может выйти боком, после того как нам прямым текстом сказали, что с человеком, покушавшимся на кардинала Урбана и заварившим всю ту кашу в Шоссии, разберутся без нашего участия. Другие в том, что нельзя спокойно терпеть возможные кражи клинков или того хуже — убийство стражей ради их кинжалов. И раньше я склонялась к мнению большинства, но…

— Но? — В интонациях звонкой Миланы было слышно неприкрытое удивление. — Консервативнее тебя нет в совете, Луиза. Неужели ван Нормайенн смог растрогать твое сердце, словно ты Гертруда?

Раздались негромкие, вежливые смешки.

— Жаль, что он не растрогал твое, — с насмешкой ответила магистр. — Надеюсь, все признают, что кузнец опасен для Братства?

Луиза подождала несколько мгновений, но ей так никто не ответил. Молчание было красноречивее любых слов.

— Хорошо. Просто прекрасно. А теперь давайте говорить откровенно — мы лишь можем предполагать, что сделают клирики с кузнецом, когда найдут его.

— Если найдут, — внес поправку Стёнен.

— Будем исходить из хорошего и думать о плохом. — Луизу не удалось смутить. — Что они с ним сделают? Убьют? И если да, то насколько быстро? Можем ли мы доверять их слову в столь щепетильном вопросе?

— Понимаю, куда ты клонишь, — вздохнул Димитр. — Уверен, что каждый из нас думал об уединенном монастыре на окраине мира, коих у церковников больше, чем гостий в дарохранительнице. Слишком ценный приз, чтобы его так просто уничтожить. По крайней мере, веди я политику Риапано и попадись мне такой человек в руки, я бы выпотрошил его без остатка. Узнал бы все, что можно. А уж после отправил погреться на огоньке.

— Верно, — одобрительно сказала Луиза. — Гертруда, хотите вы или нет, на прошлом совете была права. Темный кузнец обладает опасными знаниями для Братства. И если эти знания умрут вместе с ним, не доставшись никому другому, кто в будущем способен использовать их против стражей, никто из нас плакать не станет.

— А если бы он попал в руки к нам? — как бы между делом поинтересовалась Милана.

— Я бы прикончил его, — тут же ответил Стёнен. — Сразу. Не навлекая риск на Братство. Мы единственные, кому не нужны его тайны. Они нам лишь вредят. И если мы их узнаем, то рано или поздно те выплывут наружу. Не стоит повторять ошибки прошлых магистров.

Я понял, что он намекает на записи, которые во время раскола достались Ордену и привели к появлению Хартвига, но сохранил невозмутимость. Не входящему в круг теней не полагалось знать такие подробности.

— Но! — Мне показалось, что Стёнен многозначительно поднял палец. — Все это теория. Потому что мы не будем плевать в чашу с освященной водой.

— Действительно, — согласилась Луиза. — Братство не должно стоять за этим. Мы не будем отдавать приказ стражам. Мы не станем финансировать операцию по поиску и уничтожению неизвестного и привлекать третьих лиц. Но и оставаться в стороне не должны. Мое предложение таково: среди стражей вполне может найтись тот, кто действует по своему усмотрению, игнорируя приказы, даже если это приказы магистров. Самой подходящей кандидатурой мог бы быть человек, который уже ослушался, и об этом известно не только в Братстве, но и в Церкви.

Я бы, пожалуй, расхохотался, но, боюсь, мой смех могли расценить неверно.

— И что бы делал этот человек? — осторожно, точно пробуя слова на вкус, спросил я, все еще не в состоянии решить для себя, хорошо или плохо ее предложение.

— Смотреть, слушать, искать. Не отвлекаясь на свою основную работу. То есть магистры не станут посылать такого стража в разные части света, отнимая у него время от основного и самого важного задания.

— И когда… если этот человек найдет кузнеца?

— Он пришлет сообщение в Братство. И то в мудрости своей решит, что делать дальше, — произнес Бивой, массивная плечистая фигура в объемном балахоне-тени.

Это было очень неопределенно. Например, магистры решили бы оставить все как есть. Или захотели сдать кузнеца клирикам. Или отправить наемных убийц. Все зависит исключительно от того, в какую сторону будет дуть ветер в тот момент, когда я пришлю сообщение. Течение политической реки стремительно и совершенно непредсказуемо.

— Чушь. Бред. И глупость, — припечатал Павел. — Даже такой упрямец, как ван Нормайенн, не станет молчать, когда его растянут на дыбе.