Проклятый горн

В отличие от Билеско, улицы здесь не освещались. Накрапывал мелкий дождик, даря свежесть и усиливая запах уже отцветающих лип. Я прятался возле городского колодца, и поблизости была лишь блохастая псина, осторожная и брехливая, наблюдавшая за мной из укрытия ближайшей подворотни. Рядом находилось маленькое кладбище, и хоть оно и скрывалось за высокой стеной, я слышал тихие шепотки – кто-то из иных существ не спал нынешней ночью.

Шаги человека, который и не думал скрываться, раздались со стороны центральной улицы. Я увидел изящный белый силуэт, и Гертруда оказалась рядом.

– Как прошло?

– Как мы и предполагали. Он готов купить камень, но не показать нам того, кто похож Константина.

– Законник сам виноват. Ему давали шанс отойти в сторону, – с меланхолическим равнодушием произнесла она. – Идем до конца?

– Спрашиваешь. Что с нашими друзьями?

– Спят безмятежным сном. Раньше следующего вечера в себя не придут.

Я представил рожу Джанкарло:

– Они будут чертовски злы.

– Пусть злятся. Мы уже будем далеко.

К дому Руджеролло мы подошли через пять минут, так никого и не встретив по дороге. На первом этаже была лавка, на втором – жилые помещения. Гера на несколько мгновений прижалась лбом к дощатой двери, закрыла глаза. Я поглядывал по сторонам, надеясь различить в чернильном мраке хоть какое-то движение, но все было тихо, если не считать легкого шелеста дождя по крышам и мостовой.

– Там трое, – наконец сказала Гертруда. – Два человека и собака. Все спят.

– С псиной возникнут проблемы?

– Только не когда с тобой колдунья. Дверь крепкая. Будет много шума.

– На окнах первого этажа ставни. Но не на втором. Погоди. Я залезу наверх. Там должно быть легче.

Металл водосточной трубы холодил кожу, лезть было невысоко, так что я быстро оказался на выступе, свесился вниз, протягивая моей спутнице руку. Она легко подпрыгнула, наши пальцы переплелись, и я одним движением поднял ее к себе.

Она мягко подула на стекло, и то выгнулось пузырем, точно было сделано из мыльной воды, а затем беззвучно лопнуло, превратившись в мелкий белый песок, осевший на пол. Я просунул руку в получившееся отверстие, повернул щеколду и распахнул раму.

Гертруда остановила меня и отправилась первой.

В соседней комнате горел тусклый свет. Снизу раздавался негромкий храп.

– Жди здесь, – приказала мне Гера, легко сбежав по ступенькам во мрак.

Она вернулась через минуту, храп звучал так же, как и прежде.

– Женщина. Теперь не проснется. За мной.

Чувствовала она себя совершенно уверенно, как будто каждую ночь вламывалась в чужие дома.

Свет в спальне Руджеролло давала стоявшая на столе свеча. Гертруда громко хлопнула в ладоши, заставляя огонь подпрыгнуть к потолку, освещая каждый темный уголок в комнате, с интересом глядящего на нас пса йонмерской породы, и законника, спавшего на узкой кровати.

Я выдвинул стул, сел на него, видя, как человек просыпается и пока мало что понимает. Впрочем, надо отдать ему должное, соображал он очень быстро. Маленький пистолет с колесцовым замком, прятавшийся под подушкой, оказался в его пухлой руке. Щелкнул спусковой крючок, ударила искра, из дула пошел жалкий сизый дымок.

– Какой конфуз. – Я огорченно цокнул языком.

Руджеролло, вооруженный дагой, уже был готов к бою.

– Не надо горячиться, дорогой, – попросила его Гера. – Острые предметы куда опаснее, чем вы думаете.

Он, видя, что я даже не делаю попытки встать, чтобы защитить ее, бросился на девушку. Мелькнула тень, с рычанием сбила его с ног, вцепилась в руку. Законник заорал от неожиданности и боли. А сторожевой пес, обученный убивать, по одному слову Геры отпрыгнул в сторону, садясь у ее ног, довольно скаля окровавленные клыки.

– На кровати будет удобнее, – сказал я человеку.

Тот послушно сел, зажимая левой рукой рваную рану на правой. Кровь стекала по локтю и капала на простыню.

– Виктор, ты играешь грязно, – сказал мне Руджеролло. – Денег в доме все равно нет.

Я бросил флорин, который он мне дал, ему на колени:

– Кто говорит о деньгах, Сисэрино?

Он уставился на меня, затем перевел взгляд на Гертруду:

– Я знаю тебя. Магистр Братства! Ведьма! Значит, он выполняет твои приказы!

– Мое настоящее имя Людвиг ван Нормайенн, – поклонился я ему и увидел, как стекленеет его взгляд. – О. Слышали обо мне? Польщен.

– Ты был в Вионе. Когда погиб мой друг Александр.

– Как я понимаю, ты там тоже был. Маркграф Валентин также относился к твоим друзьям?

Он зло выплюнул слова:

– Нападение на законника! Вам это с рук не сойдет!

– Сойдет, – безучастно возразила Гертруда и тут же сменила тон на деловой: – И лучше вам понять это как можно скорее, сеньор. Подобная широта взглядов облегчит жизнь всем нам.

– Иди к черту, шлюха!

Пес вскочил на четыре лапы, оскалившись. В горле у него клокотало.

– У вас милый зверь, господин Руджеролло. Настоящий убийца. Вы отлично его вымуштровали, и сейчас между его зубами и вашей плотью стою лишь я. Так что, будьте любезны, оставьте свои грязные мечты при себе. Я сегодня не в настроении.

Он облизал губы, выдавил из себя:

– Могу я перевязать рану?

– Если избежите глупостей и оскорблений.