Проклятый эксперимент. Магиня

— Зелен, а что еще они говорили про детей? — Лиарена тоже опустилась на ковер рядом с мохнатым, погладила его по голове и удрученно вздохнула. — Чем больше я их слушаю, тем безнадежнее мне кажется их жизнь.

— Малышам надо побольше мяса, — ворчливо сообщил Зелен, и на этот раз он, похоже, копировал старую женщину. — Слишком они чахлые и бледные.

— В этот раз дичи было совсем мало. — Теперь голос был явно мужской. — Серые скормили все шестилапу. Он уже еле двигается, хотя мы и отдали для него пару камней.

— Пусть ест слизней, — едко буркнул Зелен, изображая старуху.

— Хорошо, что не ест, ходить за завал никто не согласится. А детям дай рыбы, она полезнее. Мы вчера большую принесли.

— Телас, — произнес Зелен юным, взволнованным голосом, — тебя зовут. В колбе новички, есть раненые.

— Идиоты, — зло рыкнул Зелен голосом того, кого назвали Теласом. — Когда уже они поймут, что нужно держаться подальше от капсул?

— Мы называли их «каверны», — печально сказал мохнатый голосом Инриссы. — А догадаться почти невозможно… я сама никогда не подозревала, что пути могут иметь закрытые выходы. Идем, помогу их лечить, пока силу не слили…

— Кто-нибудь это записывает? — оглянулся на магов Экард. — Я, конечно, все запоминаю, но лучше, чтобы точно.

— Зелен еще скажет, — польщенно засопел повар. — Только это было давно. Потом Зелен съел заклинание, ему было страшно.

— Ты не хотел, чтобы они вышли оттуда? — попробовал догадаться Сайден.

— Нет… — Маленькое существо снова задумалось и вдруг сказало строго и важно, явно подражая кому-то, кто имел влияние на узников: — Это трудно принять сердцем, но сейчас нужно решать разумом. И пусть каждый, кто хочет приходить сюда в надежде увидеть когда-нибудь своих родных или знакомых, даст клятву не открывать рта и не подавать знаков. Они не должны ничего понять, иначе попытаются устроить спасательную операцию и тем самым добавят ленте энергии. Как повернется тогда эксперимент — предсказать не сможет никто. Но лучше не рисковать — тайком сделаем простые амулеты молчания с постоянной подпиткой, серым такие бесполезны…

После этих слов на зал снова упала глухая, тягостная тишина, каждый обдумывал услышанное и пытался примерить к себе это страшное решение узников. Лиарена тоже пыталась представить, смогла ли бы она обречь себя на вечное заключение в неприютных пещерах, полуголодное и нищее существование под постоянным надзором каких-то серых? И потом много лет прожить вот так, в постоянной тревоге за тех, кого судьба выбрала тебе в спутники на весь оставшийся путь, в заботах о бледных, анемичных детях и потерявших всякие надежды стариках.

— Теперь я наконец понял, — первым нарушил тишину Ильтар, — почему их так мало в этом зале и отчего, когда мы пришли в столовую, некоторые из них поспешно бежали туда или открывали пути. Это были те, кто решил дать клятву и получил за это право молча смотреть на появившихся в зеркале.

— Они ждали этого случая много лет, — горько выговорил Тайдир. — А я не знал, отчего они так упорно молчат, решил на время закрыть зеркало…

— Ты ни в чем не виновен, мы все очень неуютно чувствовали себя под их взглядами, — сурово прервал его Экард. — Я тоже не понимал причины этого молчания и злился, что ни один из магов не догадался подать хотя бы знак, ведь все помнят их наизусть.

— Теперь нужно сесть там и смотреть постоянно, — предложил кто-то. — Пусть видят, что они нам не безразличны.

— Это бесполезно… Раз они дали клятву, то будут молчать, — хмуро ответил Ильтар. — Хотя сидеть мы, разумеется, будем, допустим, по два раза в день. Но сначала тщательно подготовимся к разговору и запишем темы, которых нельзя касаться. Про еду, одежду и всякие клятвы. Не нужно делать им больно. Кстати, они ведь знают о нас намного больше, чем мы о них. Когда каверна сожрала у нас последнюю жертву?

— Прошлой осенью, мальчишек-грибников, — напомнил Дзерн.

— Да, двое успели убежать, а двоих так и не нашли. Но они мало знают про дела обители и к магам тоже испытывают не самые добрые чувства.

— Вы сами их посеяли, — не удержалась Лиарена, до сих пор не понимавшая, как она могла так глубоко заблуждаться? Почему так искренне верила всем россказням про творящиеся в обители ужасы?

— Нас к этому принудила суровая необходимость, — нехотя пробормотал помрачневший Дзерн.

— Это правда, — невесело кивнул дочери Экард. — Летом обитель стоит почти пустая, и пускать сюда толпу любознательных и невоспитанных учеников нельзя ни в коем случае. Они же обязательно всюду сунут свой нос — и сами искалечатся, и магам могут нанести непоправимый урон. А зимой у магов тоже не хватает сил, готовят амулеты и оружие на весну, ходят по городам и селам, лечат, ставят защиту на дома, зачаровывают зелья, инструменты и амулеты. Война — штука весьма недешевая, я сам убедился. А обители ведь приходится зарабатывать не только на борьбу с болотом, но и на жизнь, вот и не берутся учить всех подряд. Выбирают только самых сильных, тех, у кого дар уже проявился. А сейчас объясни мне, почему вы оба одеты по-походному? Я сразу не рассмотрел.