Проклятый эксперимент. Магиня

Лиарена немедленно выхватила плетью облюбованного щенка, поднесла к себе и оглядела, вроде здоровый, пузико круглое и черные бусинки глазок уже смотрят вполне осмысленно. Значит, вполне может дальше жить без матери, если ее заменит заботливый хозяин.

— Запомни, кормить его пока можно только молочком, я покажу как, — пояснила дорина, всучив малыша новому владельцу, подхватила их воздушной лапой и открыла путь назад, в спальню.

— Длинная у тебя минутка, — чуть укоризненно произнёс Тайдир, рассматривая чуточку ошеломлённую рожицу Зелена, — Карик вон уже задремал.

— Сейчас вызову Берта и Устину, — заглянув в личико сына, сообщила Лиарена, и два раза дёрнула шнурок звонка, — и еще… у тебя появилось важное дело.

— Какое? — насторожился дорин.

— Сейчас… вот и они. Берт, садитесь, я хочу, чтобы вы тоже послушали. Зелен, повтори, пожалуйста, сказанное человеком, которого мы встретили возле конюшни. Всё до единого слова.

— Куда лезешь? — голосом конюха проскрипел лохматый прислужник, и Лиарена вновь подивилась, как точно он копирует однажды услышанный голос и интонацию.

— Может… он тебя не узнал? — мрачно процедил дорин, и тут же смолк, наткнувшись взглядом на ехидную усмешку Берта.

— Я и сам примечал… — признался камердинер, — не переносит он ни дорину, ни меня. Но сначала думал, это от донны Дильяны неприязнь осталась. А потом заметил, как только он кого-то из нас издалека увидит, рожу не просто злоба, ненависть перекашивает. Потому и присматривал за ним тайком, и упряжь проверял, но пока помалкивал… негоже голословно-то обвинять.

— Как ему не злобствовать, — невесело вздохнула Устина, — ведь Калья прежде ему глазки строила. И когда дорина ту кошку потрепала, она снова к Уршану жаловаться побежала. Ну, а теперь её куда-то в чужой дорант замуж отдали… вот он и ярится.

— Всё ясно, — вскочил с места дорин, — не нужно мне тут никого, кому та предательница дорога.

— Тай, подожди… — ринулась наперерез ему дорина, — он стоит возле конюшни, замотанный в кокон… но сам его не суди, умоляю. Возьми Ильтара или Сайдена… он ведь не только меня задел, всех магинь разом.

— Я тоже пойду, — вызвался Берт, — свидетелем. А дорину не вмешивайте, он ведь наверняка скажет, будто её не узнал. Ну и пусть получит за оскорбление магов.

— Хорошо… — согласился дорин, заглянув в встревоженные глаза любимой, — отдам его Ильтару и вернусь. А ты пока отдыхай. Идем, Берт.

— Я вам путь открою, — распахнула туманный проход Лиарена, проводила их взглядом и обернулась к Устине, — Карик уснул, укладывай в колыбельку, наверно, в ночь пошёл. А мне передай с Ортной полстакана тёплого молочка и блюдце, научу Зелена щенка кормить.

— Его будут бить? — внезапно спросил лохматый прислужник, когда за Устиной закрылась дверь.

— Кого, конюха? Нет, конечно. Просто отправят жить в другое место, не стоит держать рядом человека, который тебя так ненавидит, — устало вздохнула дорина, и осторожно поинтересовалась, — а Миттен тебя бил?

— Нас Черн наказывал… — нехотя признался тот, поглаживая крепко прижатого к животу щенка, — но он не знал… что Зелен может сделать мех крепким. Больно было, только когда по лапам и глазам попадал.

— Дрянь он был, этот Черн, — рассердилось дорина, — и дедушка Тая тоже был неправ. Жаль… нельзя с ним поговорить… если он жив, конечно.

— Он жив, — буркнул Зелен, умильно рассматривая пытающегося сосать его палец питомца, — а спать он, где будет?

— Кто спать? — не поняла дорина, — ах, этот… возьми глубокую корзину и постели какую-нибудь тряпицу. Потом поставь возле своей постели… а где ты сам спишь?

— В кладовой, — безразлично сообщил повар, и коротко добавил, — на полке. Но Зелен не спит… просто сидит.

— Тебе нужна своя комнатка, — постановила Лиарена и даже нахмурилась, ну почему ей раньше такое в голову не пришло? — Покормим щенка и пойдём, я сама тебе выберу. А пока расскажи, откуда ты знаешь, что Миттен жив? Он ведь уже очень стар. И давно не возвращался в свое убежище.

— Зелен потихоньку ходил и слушал… когда еще не ел открывающее заклинание. Они не видели Зелена и говорили про хозяина и про соседей, — мохнатый повар тяжко вздохнул и вдруг заговорил, явно женским, мелодичным, но усталым и надтреснутым голосом, — не знаю… Илга, способны они там ещё здраво мыслить или нет. Даже тут трудно… а когда в последний раз мелькнул Миттен, у него было неимоверно измученное лицо и отчаявшийся взгляд. Не говори остальным… все и так живут на грани. Недавно застала Фирнса с верёвочкой в руках… сердце прямо кровью облилось. После Лайны я невольно слежу за каждым, кто идёт в лес.

— А еще, что еще она говорила? — умоляюще уставилась на прислужника Лиарена, — припомни, Зелен, это так важно! Туда, где стоит это зеркало, попало очень много родных нам людей, моя мать, дед Тая и его тётки с племянниками, друзья Ильтара и Экарда. Мы очень хотим помочь им вернуться, но не понимаем, как это сделать. Каждое слово, которое ты вспомнишь, может нам помочь… постарайся, Зелен. А я покажу тебе самые красивые места и подарю самые интересные вещи.