Проклятый Дар

— Если ему доставляет удовольствие резать животных, страшно подумать, что он может сделать со своей дочерью.

Кошмарный вопрос зловеще повис в воздухе между ними. Катса вдруг вспомнила о двух погибших девочках.

— Давай будем надеяться, что ты ошибаешься, — сказал По, держась рукой за живот — ему стало нехорошо.

— Давай пойдем быстрее, — сказала Катса, — на случай, если я права.

Дальше оба почти побежали по тропе вверх, через горы, которые скрывали от них Монси и пока еще неизвестную правду.

На следующее утро они проснулись на полу в пыльной хижине. Костер давно потух, и в щель под дверью сочился морозный воздух. Когда Катса и По отправились в путь, застывшие звезды начали оттаивать и по горизонту разлился свет. Путь становился все круче и каменистее. Скорость, с которой они двигались, кое-как спасала от холода, которого Катса не чувствовала, но на который жаловался окоченевший По.

— Я думал о том, как мы появимся при дворе Лека, — заговорил По, перелезая с одного камня на другой и прыгая с того на третий.

— И что надумал?

— Ну, наверное, стоит проверить наши подозрения до встречи с ним.

— То есть первую ночь лучше провести в каком-нибудь трактире, а не в замке?

— Именно.

— Но ведь нельзя терять ни минуты.

— Правильно. Если за одну ночь мы ничего не выясним, тогда, наверное, пойдем сразу во дворец.

Пока они молча избирались на гору, Катса все думала, что делать: войти в замок друзьями и постепенно все разузнать или же напасть сразу и затеять невиданный бой. Лек представлялся ей лицемером, с ухмылкой стоящим на дальнем конце бархатной ковровой дорожки, сощурив блистающий умом единственный глаз. Ей представлялось, как она пускает стрелу ему в сердце, он падает на колени и, истекая кровью на ковре, умирает у ног своих слуг. Умирает от ее руки, но по приказу По. Приказ должен отдать По, потому что, пока они не узнали правду о Даре Лека, доверять собственному суждению ей нельзя. «По? Это ведь правильно, да?»

Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы разобраться в ее мыслях.

— Я тоже об этом думал, — произнес он. — Когда мы доберемся до Монси, ты согласишься делать, что я скажу, и только то, что я скажу? До тех пор, пока я не разберусь в его Даре? Ты бы могла согласиться на такое?

— Конечно, По, если так нужно.

— И не удивляйся, если я буду вести себя странно. Мне придется притворяться, что у меня всего лишь Дар сражаться и что я верю каждому его слову.

— Нужно будет попрактиковаться в стрельбе из лука и в метании ножа, — сказала Катса. — У меня такое ощущение, что после того, как правда будет раскрыта, король Лек окажется на острие моего клинка.

По только покачал головой и не улыбнулся.

— А у меня такое ощущение, что все окажется не так просто.

На третий день перехода холод и ветер усилились. Горный перевал вел их между двумя пиками, которые порой скрывались за снежными вихрями. Снег хрустел под сапогами, снежинки спускались с бледно-голубого неба на плечи Катсы и таяли в ее волосах.

— Мне нравится горная зима, — заметила она однажды, но По только рассмеялся.

— Это не зима. Это горная осень, и притом довольно мягкая. Зимой мороз куда неистовее.

— Думаю, зима мне тоже понравится, — проговорила Катса, и По снова рассмеялся.

— Ничуть не удивлюсь. Трудности тебя только радуют.

Погода не менялась, так что проверить заявление Катсы возможности не было. Путники двигались так быстро, как только позволяла местность. Хоть По и восхищался постоянно силами Катсы, сам он тоже был быстр и вынослив. Пусть он дразнил ее тем, как она несется, но не жаловался на темп, а если и останавливался когда перекусить и выпить воды, то Катса была ему только благодарна — так он и ей напоминал, что нужно поесть и попить. И именно такая остановка позволила ей оглянуться и посмотреть назад, на горы, протянувшиеся с востока на запад, на весь мир, открывшийся ее взгляду, ибо она забралась так высоко, что, казалось, видит весь мир.

И вдруг в какую-то минуту оказалось, что они достигли вершины перевала. Горы впереди были покрыты соснами, у подножья раскинулись зеленые долины, испещренные ручьями, крестьянскими домами и малюсенькими точками, в которых Катса угадала коров. А сияющая полоса реки, сужаясь вдали, вела к миниатюрному городу, который белел у самого горизонта. Лекион.

— Я его едва различаю, — сказал По, — но у тебя зрение лучше, я тебе верю.

— Вижу здания, — проговорила Катса, — и темные стены вокруг белого замка. А смотри, видишь крестьянские усадьбы в долине? Их-то ты точно различишь. А коровы, видишь коров?

— Да, теперь, когда ты сказала, вижу. Это невероятно прекрасно, Катса. Ты когда-нибудь видела такую волшебную красоту?

Восторженность По развеселила Катсу, она рассмеялась. И на один чудесный миг, пока они смотрели на Монси с высоты, мир стал прекрасным и беззаботным.