Проклятый Дар

Наконец По убрал ее руки от ушей, и они опять побежали, пока не добрались до огромного, широкого дерева с коричневыми иглами, на земле вокруг которого валялись мертвые ветви, упавшие со ствола.

— Там, повыше, пусто, — сказал По. — В стволе — дупло. Ты сможешь туда залезть? Если я полезу первым, заберешься следом?

— Конечно. Давай, — сказала она, подставляя руки.

Он поставил одну ногу ей в ладони и подпрыгнул, и Катса подкинула его, как могла, высоко. Цепляясь руками и ногами за неровности коры, она поспешила вслед за ним.

— Не трогай эту ветку, — крикнул он сверху. — И эту тоже — она от ветерка отвалится.

По лез вверх, а она следовала за ним, выбирая ветки, за которые держался он. В какой-то момент он пропал из виду, но тут же из широкого дупла появились его руки. Он втянул ее внутрь, в пустое пространство, которое почувствовал, еще стоя на земле, и теперь они сидели в темноте, тяжело дыша, переплетя ноги в узком дупле.

— Мы в безопасности, пока что, — сообщил По. — До тех пор, пока они не придут искать нас с собаками.

Но зачем прятаться? Теперь, когда они остановились, непонятность всего того, что произошло, заколола в мозгу Катсы, словно стрелы всадников, что вонзались в деревья у них за спинами. Почему они прячутся, почему не сражаются? Чего боятся? Эта женщина тоже боялась. Женщина, похожая на лионидку. Ашен. Жена Лека была из Лионида, и ее звали Ашен — да, все сходится, ведь опечаленный человек назвал ее своей женой. Этот человек с повязкой на глазу и луком в руках — Лек.

Но разве это не стрела Лека убила Ашен? Катса никак не могла вспомнить точно, а когда попыталась представить себе этот момент, голова словно наполнилась туманом и падающим снегом.

Может быть, По вспомнит? Но По тоже вел себя так странно, он приказал ей застрелить Лека, который так горевал о своей жене. А потом попросил закрыть уши. Зачем ей закрывать уши?

То, чего она никак не могла вспомнить, снова вспыхнуло в сознании, но стоило ей потянуться к этой мысли, и она исчезла. Тогда Катса рассердилась на свое тугодумие, на свою глупость. У нее не получается ничего понять, потому что она слишком тупоголова.

Она посмотрела на По, который прислонился к стене дерева и невидящим взглядом уставился прямо перед собой. Его вид огорчил ее еще больше — лицо казалось изможденным, губы были плотно сжаты. Он устал, измучен, скорее всего, голоден. Он сказал что-то о собаках, и она знала эти глаза достаточно хорошо, чтобы разглядеть засевшую в них тень беспокойства.

«По, Пожалуйста, скажи, что случилось».

— Катса, — вздохнул он, потер лоб и посмотрел ей в лицо. — Помнишь наши разговоры о короле Леке, Катса? Что мы о нем решили раньше… до того, как встретили сегодня?

Уставившись на него, она попыталась вспомнить: что-то такое было, но трудно было вспомнить, что именно.

— О его глазах, Катса. О том, что он скрывает.

— Он… — внезапно ее осенило. — Он Одарен.

— Да. Ты помнишь, в чем его Дар?

И тогда память начала возвращаться к ней, постепенно, из какой-то далекой части рассудка, до которой она все никак не могла дотянуться. Она снова ясно увидела произошедшее: то, как объятая ужасом Ашен бежит от мужа и его войска, как Лек стреляет Ашен в спину, как вскрикивает в притворном горе, как его слова затуманивают разум Катсы, превращая убийство, которое она видела своими глазами, в трагическую случайность, которой не помнила. И наконец, она увидела, как По приказывает ей стрелять в Лека, а она отказывается это делать.

Катсу охватил такой стыд, что она не решилась даже поднять глаза.

— Ты не виновата, — проговорил По.

— Я поклялась делать, что ты скажешь. Я поклялась, По.

— Катса. Никто бы не сдержал такое обещание. Если бы я знал, как могуществен Лек, если бы я имел хоть малейшее представление… никогда не привел бы тебя сюда.

— Ты меня не приводил. Мы пришли вместе.

— Что ж, теперь мы вместе в огромной опасности, — вдруг По напрягся. — Замри, — прошептал он, будто прислушиваясь к чему-то, но Катса ничего не слышала. — Они обыскивают лес, — сказал он после паузы. — Этот повернул назад. Кажется, собак с ними нет.

— Но почему мы прячемся?

— Катса…

— Что значит — в огромной опасности? Почему мы не сражаемся с этими головорезами, почему… — она уронила лицо в ладони. — Я так запуталась. Я просто безнадежная дура.

— Ты не дура. Просто Дар Лека заглушает чужие мысли, а мой Дар показывает мне больше, чем должен знать человек. Ты запуталась, потому что Лек намеренно запутал тебя своими словами, а я еще не рассказал, что мне удалось узнать.

— Тогда расскажи. Расскажи, что ты узнал.

— Ашен мертва — это ты и сама знаешь. Она погибла, потому что пыталась бежать от Лека вместе с Биттерблу. Вот наказание за то, что хочешь защитить собственное дитя. — В его голосе звучала горечь, и Катса вспомнила, что Ашен была ему не чужая. Сегодня на его глазах убили члена его семьи. — Думаю, ты была права насчет Биттерблу, — добавил он. — Я почти уверен, если учесть то, чего хотела Ашен, когда бежала ко мне.

— Чего она хотела?