Проклятый бог (СИ)

Кинув в профессора свертком одежды, висевшей на изголовье бамбуковой лежанки, Бриасвайс выпрямился и продолжил бурить медлительного гостя немигающим взглядом. Зато тягостный сон отодвинулся на границу подсознания, хотя призрачная боль в грудной клетке и странный зуд еще остались. Пока Аш в спешке одевался, он мельком заглянул себе за воротник рубахи и с внутренним содроганием увидел красные разодранные ногтями полосы на коже. Похоже, боль ему вовсе не почудилась, и жуткий кошмар частично воплотился в жизнь. Прошлой ночью он так долго сидел над картами Гиртариона, спешно перерисовывая их на отдельные свитки, что сам не понял, когда заснул от усталости, попросту упав на подушку без сил. И тогда и пришел этот скверный сон, из которого, как из вязкой смолы, удалось выбраться лишь к самому утру. Да и то исключительно из-за Бриасвайса и его эффективных методов пробуждения. Теперь же Ашарха терзали беспокойные мысли об увиденном во сне. Он не мог перестать думать о том, что существо, встреченное еще в древнем храме культистов, преследовало его и отныне насылало кошмары. Уже не первый раз за неделю он видел во сне паучьи глаза из тех самых руин.

— Значит, мы едем в Алверах? — хрипло спросил Аш у Бриасвайса, нетерпеливо поглаживавшего крысу, сидевшую у него на плече, на перевязи. Черный зверек низко пригибал голову, позволяя себя почесывать, и дергал длинными усами.

— Да. Я представлю вас одному из старейшин Синклита. Все, как и было оговорено вчера. Или ты уже забыл, человек? — Альв смерил профессора внимательным взглядом, словно проверяя, не собирался ли тот отказаться от заключенного соглашения. Но Аш лишь едва заметно скривился и кивнул.

Он не мог забыть об этой сделке, даже если бы очень сильно постарался. Ему нелегко далась вчерашняя беседа, а хетай-ра и вовсе пришли в ужас от этого договора, когда узнали о нем. Но делать особенно было нечего. Это был их единственный шанс выбраться невредимыми из Ивриувайна, предварительно попытав счастье на заседании Синклита и донеся до старейшин волю матриархов. Заключение союза могло спасти пустынный народ, и ради этого стоило рискнуть всем, что они имели в данный момент.

Едва все посольство собралось и было готово к отправлению, Бриасвайс махнул рукой, приглашая проследовать за ним и быстрым шагом удалился прочь из комнаты. Он вел своих спутников по коридорам, пока весь отряд не покинул здание штаба крепости и не оказался под открытым небом, практически полностью скрытым густыми непроглядными кронами деревьев. Дневной свет, тонкими лучами проникавший через раскидистые ветви гигантов хацу, мягким покрывалом ложился на цветочные поляны и мшистые стволы. Пока посольство в сопровождении Бриасвайса и небольшого отряда подчиненных ему солдат ступало куда-то вглубь Леса, все больше и больше удаляясь от раскиданных по всей территории города-крепости зданий, Аш только и успевал, что крутить головой по сторонам и разглядывать местные красоты. Каменных строений было не так уж и много, и большинство из них тонули в зеленой растительности, опутанные лозами и лианами, спрятанные в укромных садах, полных фруктовых деревьев и цветочных полян, раскинувшихся ковром поверх выступавших из земли корней хацу.

Через какое-то время здания и вовсе закончились, но Бриасвайс все продолжал вести за собой отряд дальше, ступая по узким вытоптанным тропинкам, забираясь в самую чащу. За пределами Гарвелескаана вскоре стали встречаться простые работники, занятые сбором упавших веток с помощью больших серых слонов, запряженных в телеги. Молчаливые великаны тянули свои хоботы к хворосту, сгребая его и укладывая в повозку. И хетай-ра с удивлением проводили взглядами этих внушительных животных, виденных ими впервые, которые работали по собственной воле, никем не управляемые и никуда не уходившие. Некоторые альвы поблизости собирали с земли опавшие желтые шишки и огромные листья, похожие на раскрывшийся веер, которые, подхваченные ветром, мягко падали с верхушек хацу. Многие альвы уверенно и легко лазали по деревьям, цепляясь за кору длинными и ловкими пальцами рук и ног подобно тому, как водомерки скользят по поверхности озера, раскинув свои лапки. Они поднимались так высоко, опираясь на им одним известные выпуклости, что порой их становилось трудно разглядеть, и зеленокожие дети Леса буквально сливались с листвой.