Проклятый бог (СИ)

Когда откуда-то со стороны раздался отчетливый шум и слабый треск бамбука, в тот же миг все напряглись, вглядываясь в гущу Леса. Из чрева чащи медленно и тяжело ступал высокий древесный альв, закутанный в грязную рваную хламиду и с потрепанным дорожным мешком за плечами. Едва он вышел на дорогу, то поприветствовал караван на амриле и склонился перед путниками в неглубоком поклоне, вытянув вперед в просящем жесте свои покрытые корой ладони. Аш без особенного интереса разглядывал бедняка, хотя кое-что в облике попрошайки все же вызвало у него вопросы. Древесный альв явно был истощен, весь покрыт паршой и желтоватыми пятнами лишайника, но среди его обносков профессор рассмотрел висевший на шее нефритовый амулет, который явно стоил немалых денег. Вырезанная из зеленого камня эмблема изображала древо хацу, заключенное в круг, и за такую вещицу, наверняка, можно было купить себе и еды, и новой одежды, и лекарств.

Бриасвайс неожиданно жестко отреагировал на появление нищего. Спрыгнув с замедлившейся повозки, он в несколько шагов оказался возле древесного альва и толкнул его ногой в бедро, чуть не повалив на землю. Гневный окрик на амриле заставил попрошайку сжаться, и он, так ничего и не получив, торопливо засеменил к обочине, подальше от каравана. Многие из воинов Бриасвайса и Пелеантада стали гнать нищего еще дальше, бросая в него камни и громко бранясь.

Без промедления процессия двинулась вперед, но, как подметил краем глаза Ашарх, бедняк, выждав, пока повозки отъедут на некоторое расстояние, медленно двинулся следом, прихрамывая и тяжело передвигая свои ноги, покрытые узловатыми корнями. Где-то через час Бриасвайс объявил о коротком обеденном привале, и отряд разместился на обочине, пока слоны, углубившись в бамбуковую рощу, искали себе зелень посочнее.

Рассевшись прямо на земле, альвы пальцами ели из своих мисок сладковатую холодную кашу из перетертого зерна с добавлением воды и сухофруктов. Для чужеземцев эта пища показалась скудной, к тому же жевать ее приходилось долго, но как походная еда и альтернатива опротивевшим фруктам каша все же была не так уж и дурна. Держа в руках свои миску, профессор добрался до Бриасвайса, облюбовавшего себе тихое место на слое поваленного высохшего бамбука в стороне от лагеря.

— За что вы все так жестоко прогнали того нищего? — поинтересовался Ашарх у заместителя коменданта, присаживаясь рядом на корточки.

— Это был один из проповедников Танабе, — нехотя ответил альв, пережевывая кашу.

— Кто это такие? — не преминул спросить Аш, обсасывая кусок высушенной дынной груши, попавшийся ему в каше.

— Крошечная община на юго-востоке Леса, в которой по собственным законам и обычаям живут древесные альвы. Они по-прежнему сохранили свою веру в Омеотана и считают себя прямыми носителями проклятия бога, поэтому и не желают обитать рядом с обыкновенными альвами, которых, по их мнению, нелюбовь всевышнего не коснулась.

— То есть они принимают себя за каких-то прокаженных, что ли?

— Вроде того. Верят, что однажды молитвами все же добьются благословения Омеотана, сбросят с себя узы проклятья и только тогда вернутся к обществу. А пока что они выгоняют всех детей, не обросших корой к десяти годам, в ближайшие поселки и сами постоянно посылают проповедников бродить по Лесу, возрождать веру в Омеотана и звать к себе в общину древесных альвов. Хотя к ним никто в здравом уме идти не хочет, вот они и вымирают потихоньку.

Аш задумчиво облизал свои пальцы после каши и отставил пустую миску в сторону.

— А за что такая ненависть к ним? Я все еще не понимаю.

— Наш народ давно уже перестал испытывать какой-то пиетет перед божественным. Омеотан проклял нас и исчез, и с чего бы это альвам продолжать ему молиться и просить о снисхождении. Но Танабе надеются вернуть благосклонность бога, стелются перед ним, как послушные слуги и других призывают делать тоже самое. Древесные альвы давно стали неотъемлемой частью нашего общества, нашли для себя место в каждой нише, но Танабе продолжают считать своих покрытых корой собратьев олицетворением божественного проклятья. Их проповедники приходят в города и обливают древесных альвов такой словесной грязью, что уши вянут. Они говорят, что древесные альвы грешны уже одним своим появлением на свет, а искупить эту вину можно лишь постом, лишениями и молитвами. Ну и кто станет слушать этих безумцев-отшельников, а?

— Но меж тем община еще живет, — сделал вывод Ашарх. — Значит, на кого-то их проповеди действуют. К тому же, смотри, какие у них упорные приверженцы встречаются.

Указав пальцем в направлении дороги, видневшейся через бамбуковые стебли, профессор откровенно усмехнулся. По лесной тропе брел недавно встреченный древесный альв, который все же умудрился нагнать караван.

— Вот же отребье! — недовольно фыркнул Бриасвайс сквозь сжатые зубы. Но подниматься он не спешил, будто знал, что отгонять упорного проповедника было бессмысленно.