Проклятый бог (СИ)

— Дальше?.. Мелладения со своей семьей уехала в Шиарум, а я задержался в столице. В тот же день отец вызвал меня в свой кабинет и в приказном тоне объявил, что я немедленно отправляюсь с ним в пограничную крепость Ауремналон. Синклит назначил его комендантом, и отец намеревался сделать меня своей правой рукой. Он всегда надеялся, что мое будущее будет связано с военной службой, как и у него самого. И решение старейшин рода о женитьбе его не устраивало. Он увез меня силой к северным границам Леса вопреки всему.

— Ты успел послать весточку Мелладении? Она знала, что произошло? — приглушенным голосом поинтересовался Ашарх, завороженный искренним рассказом альва.

— Только когда я уже прибыл в Ауремналон, мне удалось написать ей. Она была в ужасе. Просила меня сбежать, даже намеревалась сама отправиться к границам, лишь бы быть рядом. Но отец, будто предчувствуя мои настроения, поставил меня во главе небольшого разведывательного отряда и отправил к самым ифритским землям. Я оказался отрезан от мира, ползал в пыли и грязи вместе со своими солдатами, подбираясь к имперским лагерям, мечтая лишь об одном — скорее вернуться в столицу хоть на месяц, чтобы увидеть любимую.

— Мне кажется, я знаю, что было дальше.

— Да, я уже говорил тебе раньше. Я попал в плен. Нас тогда засекли. Перебили всех моих ребят одного за другим. Ксоло разорвали выживших, растерзали раненых на куски. Ифриты пробили мне грудь в двух местах. — Альв указал на старые едва заметные шрамы на ребрах и возле ключицы. — Я чудом мог дышать, и они забрали меня едва живого в лагерь, бросили в клетку. Знали, что я командир отряда, так еще и по-ифритски мог слабо говорить. Это я сейчас так хорошо на нем треплюсь, а тогда понимал очень немногое. Но все равно я был им нужен.

Ашарх заворочался на мшистом камне, подбирая под себя заледеневшие ноги. Рассказ становился все мрачнее и безрадостнее, как и лицо Бриасвайса.

— Они держали меня в плену почти год. Сначала спрашивали о новом коменданте и планах по обороне крепости, после полезли в дела Синклита, о которых я почти ничего не знал. Они жгли мне волосы, выдергивали ногти раз за разом, едва те отрастали, заставляли глотать масло, пока живот не становился похожим на шар. Первое время я ждал и надеялся. Ждал шанса на побег, надеялся, что мой отец придет и вызволит из плена. Но ифриты не отпускают добычу, а альвы не выходят за пределы Леса. И тогда я впервые задумался над тем, за что я умру. Я не понимал, почему должен терпеть эти пытки, почему должен молчать о делах Леса, когда Лесу нет до меня дела, а имперцы в открытую смеются над альвами, называя нас «сношающимися с деревьями»… Я многое узнал, пока висел на дыбе. Знаешь, человек, весь мои собратья наивно считают, что ифритам нужен Лес, нужны наши хацу ради их крепкой древесины, но на деле все обстоит совсем не так. Имперцам нужны земли альвов не для того, чтобы выжечь их, а чтобы возделать. Это благодатный плодородный край, и из него можно сделать процветающую урожайную область.

— Не думаю, что Синклит согласился бы с тобой в суждениях…

— Синклит всегда не желает делать то, что было бы лучше для Леса, человек! Они до сих пор верят, что Ивриувайн — это одни только хацу. Но Ивриувайн — это живые альвы, это развитые города и общество! Страна и народ должны процветать, обогащаться, а не трусливо прятаться за стенами. Лес — это устаревший символ нашего давно забытого бога, он не должен быть на первом месте. Покуда альвы слушаются стариков и пекутся о бездушных деревьях, Ивриувайн никогда не выиграет эту войну, никогда не станет богатой землей и будет просто век за веком оттягивать неизбежное.

— Все это ты понял, пока был в плену? — с сомнением спросил Аш, отгоняя от лица мошкару и с опаской поглядывая на своего распалившегося собеседника. Эта тема его явно волновала, и он давно мечтал выговориться, судя по тому, какой поток слов изливался из него без остановки.

— Я много слушал ифритов, человек. И сделал определенные выводы. В некоторых вещах эти имперцы не так уж и не правы, пусть даже мои собратья не похвалят меня за такое мнение.

— Они пытали тебя почти год, а ты им… благодарен? — не поверил своим ушам профессор.

— Пытки не продолжались год, лишь несколько месяцев, пока я был еще интересен имперцам. После меня отправили на работы, а, как только они расслабились, приняв меня за послушного пленника, я сбежал и сумел вернуться в Ауремналон.

— Просто так сбежал? Говорят, ифриты безмерно жестоки к своим рабам и сбежать от них практически невозможно. Потому что шанс может и не представиться, а второй попытки и вовсе не будет — ксоло оторвут тебе голову.

— Мне повезло. Я долго их изучал, ждал своего часа. И сумел вернуться домой.

Поняв, что никаких подробностей он не дождется, Аш обиженно вздохнул.

— Но хотя бы что было дальше с тобой и Мелладенией? Вы встретились вновь? — спросил профессор, пощелкивая суставами своих пальцев.