Проклятый

В редкие моменты, когда вспоминал прошлую жизнь – семью, строгий взгляд отца, крепкую руку брата, что жмет мне руку. Невинная улыбка сестры, которая теперь, похоже, ненавидит меня.

Мать.

Стоя в своей ванной комнате в одной распахнутой рубашке, я схватился за кольцо, что висело на моей шее. Оно доставало до середины живота, и я всегда носил его на цепочке, не позволяя никому прикасаться к нему. Даже наложницам. Тем более им.

Наверное, они не понимали, зачем и чье женское кольцо я ношу так близко к сердцу. Матери. И это единственная вещь, которая до некоторых пор напоминала мне о том, что я – человек.

О том, что я когда-то чувствовал, я жил.

Я был им, а не просто глыбой льда из стали, жестокости и зла, какой предстаю перед всеми.

За шесть лет пыток в Адинбурге я настолько привык к ним, что теперь с упоением находил причины для пыток других – для меня это было своеобразной местью за самого себя, и, честно говоря, я надеялся… Каждый раз надеялся, что испытаю к кому-нибудь жалость. Что это чувство придет, подарит мне былую человечность.

Но нет. Каждый раз мне было плевать.

– Ваше Высочество, вы готовы? – В купальню зашли две светловолосые девушки с идеально красивыми лицами. Обе были одеты в специальную форму черного цвета и ничем не отличались друг от друга. Дурнушек в шлюхах я не держал, но никаких эмоций, кроме плотского удовлетворения, они не давали.

– Ага. – Сдернув с себя рубашку, не испытывая ни капли стеснения, я опустился в ванную, положив предплечья на бортики.

Черт. Картинка вспыхнула в памяти мгновенно – ванная, вечер, девушка. Дежавю.

Я закрыл глаза и почувствовал, как одна из девушек опускает на мои плечи мочалку, тщательно потирая их.

– Можно к вам прикоснуться? – робко спрашивает одна из них, и я киваю. До восемнадцати лет я не принимал их услуг и вполне справлялся с ванной сам, но после шести лет в заточении изголодался по женскому телу, и постепенно этот вечерний ритуал вошел в привычку. Не считая дней, когда я действительно хотел побыть один.

Женские руки с нежностью заскользили по моим плечам, и мысли мои в миг унеслись к Чужой – к девушке, которая ко мне не то чтобы не притронулась… Она даже не хотела смотреть в мою сторону – то ли из-за отвращения, то ли из-за страха. Скорее, первое.

Это она.

Это она проводит своими мягкими невинными пальчиками вдоль моего живота и опускается ниже, нерешительно замирая. Краснея под моим взглядом, она замедляется, и все в ее движениях говорит о том, что она не хочет этого делать. Вызов в темно—карих глазах слишком заметен, а ненависть удваивает жар в крови, от чего еще больше хочется получить от нее свое.

Не говоря ей ни слова, я беру ее ладошку в руку и направляю в то место, где мне так необходимо ее почувствовать. Мой член в ее руках, и она начинает неумело ласкать его рукой…

– Ваше Высочество, если мы нужны вам, только скажите, – пропела на ухо одна из наложниц, отвлекая меня из собственных мыслей. Взгляд шлюхи заскользил ниже пояса, улавливая мое возбуждение – черт, и как я мог думать об этой пленнице, когда у меня под рукой два прекрасных ротика. На все согласных.

Наложница провела рукой по моей груди, касаясь кольца, и я тут же закипел, быстро встав прямо в ванной.

– Не разрешал трогать кольцо. – Я смерил одну из куколок унижающим взглядом.

– П—простите.

– Делай то, что должна, – ледяным голосом приказал я, делая шаг ей навстречу. Мой член оказался на уровне ее губ, и она быстро взяла его в рот.

А дальше я забылся, повторяя одни и те же ритмичные движения. Было приятно. Но мысли о том, что лежит на моих плечах, воспоминания, прошлое – все это преследовало и никогда не давало полностью расслабиться.

Лишь на мгновение.

Каждая из них предоставила мне свой рот, предлагая после и все свое тело. Девушки были безумно красивы, а их фигуры предстали передо мной абсолютно обнаженными – прекрасными в своих изгибах.

Но даже не разглядев их, я оделся и велел им уйти, не желая пользоваться тем, что они предлагали.

Раньше они казались мне чем-то «новым» и долгое время были интересными, но сейчас – нет. Тем более, вся моя потребность была успешно удовлетворена их отработанными движениями ртом.

Вернувшись в свою спальню, я сел за бумаги – отчеты о военных действиях, происходящих в разных странах – и так и уснул над ними с больной головой и тяжестью на сердце.

Кенна