Проклятые огнем

– Вот, господин маг…

– Можешь идти…

Расстелив ткань рядом с колодцем, Винтар вновь склонился над ним. В глубине, у самого дна, среди мутного мерцания живительной влаги едва различимо виднелось какое-то белесое пятно.

Мужчина выпрямился, отвернулся от колодца… И внезапно столкнулся с давешней служанкой.

– Ты что здесь делаешь?

– С-см-смотрю, господин маг…

– На что?!

– Как вы тут…

– Я похож на паяца?!

– Н-нет…

– Может, мне сплясать, чтоб тебе интересней было?!

– Н-не надо, господин маг, я просто… Мне просто…

– Тебе просто – что? – Особой терпимостью Винтар никогда не отличался. – Работы никакой нет?

– Есть…

– Тогда, во имя Единого, что ты здесь забыла?!

– Ни… Ничего…

– Тогда проваливай! – зло рявкнул колдун и отвернулся от служанки. У него сейчас было занятие поважнее.

Опустившись на колени, мужчина медленно повел ладонью над землей, разыскивая водяную жилу. Нащупал ее, невидимую обычному взгляду, сжал кулак и резко, словно выдергивал что-то, вскинул руку к небесам.

Из колодца ударил фонтан. Огромный комок тины вылетел из сруба и смачно плюхнулся на заблаговременно расстеленную ткань, расплескав комки ила во все стороны. Черная кошка, крутящаяся неподалеку, испуганной молнией рванулась в сторону. Испуганный женский визг разорвал мертвую тишину Лундера.

Маг медленно встал и мрачно обернулся: за его спиной стояла, не отрывая потрясенного взгляда от Кеннига, с ног до головы перепачканная вонючей тиной служанка.

– Я же сказал уйти! – прорычал колдун. В его светло-голубых глазах горело бешенство.

– Я… Я не думала… Мне просто интересно было…

– Вон отсюда! – рявкнул мужчина.

Девчонку как ветром сдуло, а Винтар резко дернул рукой вниз, гася бьющий из колодца фонтан, и склонился над остатками тины: надо было разобраться, что там белело на дне. Мужчина осторожно поворошил носком сапога грязный комок.

– Кровь Единого! – только и смог выговорить он.

* * *

Пять лет назад

Выяснить, отчего в казарме возник пожар, так и не удалось – даже хваленые огненные маги не смогли найти источник возгорания. Злые языки шептались, что те, кто рассказывает, что господин Кенниг тушил огонь дождем, перепутали причину и следствие – мол, ледяной колдун вызвал грозу, слегка не рассчитал, и молния ударила в строение. Впрочем, все эти разговоры велись вполголоса. Дабы вышеупомянутый господин Кенниг ничего не услышал – попасть под горячую руку мага никому не хотелось.

Как бы то ни было, сам Винтар эти пересуды не слышал. Он-то сам из постели смог встать дня через два после пожара – стоило только пошевелиться, как начинала кружиться голова, во рту чувствовался привкус металла, а перед глазами плясали разноцветные метелики.

Когда светловолосому колдуну полегчало, его первым делом посетила сестра.

– Ты плохо выглядишь, – сочувствующе протянула она, присев на край кровати.

– Скоро пройдет. – На бледных губах Кеннига появилось подобие улыбки.

Женщина ласково пригладила растрепанные волосы, слипшиеся от пота, и тоже улыбнулась:

– Надеюсь. А что случилось? Тот дождь, я так понимаю, вызвал ты. Но не могло же тебе стать плохо от какого-то ливня.

Почему-то он был уверен – рассказывать о том, что он был у пленника, не стоит, даже если она сама все знает.

– Старость, – выдавил мужчина кривую усмешку.

Брюнетка заломила бровь:

– В тридцать пять лет?

Он только плечами пожал:

– Век назад в этом возрасте уже хоронили.

Аурунд раздраженно дернула плечиком:

– Век назад не умели того, что мы умеем сейчас.

Разговор ушел куда-то совсем в ненужную сторону, и женщина это поняла. Ласково коснулась губами горячего лба брата и нежно прошептала:

– Выздоравливай.

К пленнику Винтар попал дней через десять, не раньше. Точнее он и сам не смог бы сказать – пусть после посещения сестры ему и стало немного лучше, но периодически волною накатывала такая слабость, что хотелось навзничь рухнуть в кровать и лежать, уставившись взглядом в потолок. Даже думать ни о чем не хотелось.

В подземелье пахло плесенью и сыростью – удивительно, как Винтар не заметил этого в прошлый раз. Тюремщик уже даже не спрашивал, куда отвести Кеннига, – молча провел по коридору и отомкнул нужную дверь.

Из глубины темного помещения на Винтара уставились две пары глаз: карих, подернутых дымкой сильной, при которой едва удерживаешь крик, боли, и зеленых, переполненных даже не страхом – паникой.

Мужчина спустился по ступенькам в камеру, покосился на травника, перепуганным кроликом уставившегося на удава – Кеннига, и коротко скомандовал:

– Брысь отсюда.

Бертвальд вздрогнул всем телом, но даже не попытался выполнить приказ: как стоял на коленях рядом с сидящим на полу, опершись о стену, Адельмаром, так и остался:

– Я… Травы…

– Что – травы? – В голосе мага проклюнулось плохо сдерживаемое раздражение – с утра опять разболелась голова, и в камеру он спустился через силу.

Парнишка чуть приподнял плошку, которую держал в руках, – показал ее сердитому Кеннигу.

– Отвар… – Он с трудом сглотнул комок, застрявший в горле, и попытался начать речь снова, чтобы голос не дрожал: – Я приготовил отвар… Его сейчас надо выпить господину Сьеру.

– От чего отвар?