Проклятые ночи

Остальные берсерки тоже не стеснялись в выражениях. С обеих сторон слышались предложения гоблинам искупаться и сомнения, что они умеют это делать. Но нечисть не обращала внимания на смешки и неумолимо приближалась к сцене. Гоблины были такими же серыми, тощими и низкорослыми, как обычно. Но что-то изменилось. Они двигались с прямыми спинами и поднятыми головами, осматриваясь по сторонам вполне осознанно.

Ещё гоблины оделись. Кто-то обмотал вокруг бёдер полотенце, кто-то сделал дырки для головы и рук в наволочке, на третьих были детские футболки, доходившие до колен.

И они были вооружены. То тут, то там мелькали кухонные и канцелярские ножи. Гораздо больше было самодельных и примитивных луков и копий, наконечники которых смахивали на заострённые камни. Всё это в зале, полном берсерков, способных разорвать гоблинов голыми руками, йомсвикингов, гардов и вёльв, владеющих магией, казалось просто игрушками. Многие воины вставали с мест, чтобы рассмотреть смехотворное вооружение. Многие тыкали пальцами в особенно приглянувшегося гоблина, показывали соседям и принимались свистеть и улюлюкать, когда нечисть проходила мимо.

Гоблины всё шли. Шли по двое – больше не позволял узкий проход между сиденьями. Конечно, до строевого шага было далеко, но двигались они вполне организованно. Колонна медленно продвигалась к сцене, в зал заходили всё новые и новые гоблины. Иван привстал, повернулся и выглянул в открытые двери – серая масса заполнила весь бальный зал. Да их несколько сотен!

Колонна достигла их ряда, и Иван смог рассмотреть гоблина, который шёл первым. Он был одет в почти чистую футболку и детские джинсы. Поперёк груди был повязан коричневый ремень, на котором сзади крепился перочинный нож в ножнах. Совсем как меч. На голове же гоблин с гордостью нёс консервную банку, инкрустированную битым цветным стеклом. Иван долго сомневался, но всё же назвал её про себя короной.

Гоблины подошли вплотную к сцене и остановились. Первый задрал голову и уставился на главу Совета. Андреас поднял руку, чтобы остановить смех и свист берсерков.

– Меня зовут Андреас Свенсон. Я – глава Верховного Совета. С кем… – он всё-таки позволил себе маленький, едва заметный смешок, – имею честь?

– Я Кракх. Гоблины моего подвала выбрали меня главным, – ответил гоблин в короне таким скрипучим голосом, что, казалось, он выкашливает слова, а не произносит их.

– Не знал, что у гоблинов есть король, – прошептал Иван, не сводя глаз с подножия сцены.

– Не знал, что гоблины умеют говорить, – ответил Пётр.

Этот факт, кажется, удивил многих берсерков. Те, кто уже опустился на стулья, снова принялись вставать, чтобы лучше рассмотреть говорящую нечисть. Андреас же, если и был удивлён, смог это скрыть.

– И что привело тебя к нам, Кракх из подвала? Тебя и всех твоих друзей? – спросил он с неизменной улыбкой. Несколько человек без стеснения засмеялись.

– Никто не привёл. Мы сами пришли, – вновь зазвучал громкий, но неприятный голос гоблина. Он то басил, то переходил на писк, то скрипел как заржавевшая труба. Казалось, Кракх толком не научился говорить.

Берсерки снова засмеялись.

– Я имел в виду, зачем вы сюда пришли, – Андреас улыбнулся шире и даже чуть наклонился к главарю нежити.

– Мы пришли сказать, чтобы вы перестали нас убивать!

Альвар рядом с Иваном поперхнулся воздухом.

– Да неужели? – Андреас склонил голову, первые ряды вновь смеялись. – И почему же мы должны это сделать?

– Зачем вы нас убиваете? – крикнул Кракх в ответ.

– Хм. Зачем мы вас убиваем? – глава Совета поднял глаза к потолку в притворной задумчивости. Опустил взгляд и обратился к берсеркам в первых рядах. – Зачем мы это делаем? Может быть, потому, что гоблины – порождения тьмы? Зло в чистом виде? В ваших телах только желчь и жажда крови? Вы убиваете людей, стоит им забрести в ваши подвалы и подворотни?

– Так было! Но не теперь! Мы больше не едим людей!

Зал взорвался хохотом.

– И что же изменилось? – Андреас резко поднял руку, и берсерки стихли. Глава Совета прищурил глаза, улыбка исчезла с лица. Он вышел из-за кафедры, приблизился к краю сцены и слегка наклонился. – Что произошло? С чего вдруг гоблины стали разговаривать и рассуждать? Объединяться, выбирать главарей и что-то требовать? Вы – полоумные твари, способные лишь есть, спать и спариваться.

По толпе гоблинов прошла небольшая волна, кажется, их впервые задели услышанные слова. Иван видел, как твари в толпе шевелили губами, качали головами и шаркали ногами. Он мог поклясться, что один особо уродливый гоблин хмурился и обиженно поджимал губы.