Проклятое Пророчество

От неожиданной, пугающей картины, я невольно попятилась назад. Данирэль, сделав шаг в мою сторону, в попытке задержать, ухватил край моей туники и резко дернул на себя. Раздался громкий треск разрываемой тонкой ткани, не выдержавшей такого грубого обращения. Я, не удержав равновесия, упала на пол и со страхом, снизу вверх посмотрела на Данирэля.

Гнев на его лице сменился растерянностью, потом тревогой, затем виной, а вслед за ней отчаянием. Он опустился на пол рядом со мной, протянул дрожащую руку в мою сторону, в попытке коснуться, но не решился и обессилено опустил ее.

Я чуть подалась ему навстречу, в порыве успокоить, заверить, что для меня нет мужчины лучше него. И поняла, что сейчас любые мои слова будут лишними, не убедительными, после ночи, проведенной в доме Орестонэля. Внутреннее чутье подсказало, что чтобы добиться его доверия, уверенности в моей любви, мне надо открыть ему свой разум и чувства.

Я обняла его за шею и, упершись лбом в его лоб, прошептала:

— Посмотри меня ментально. — Он недоверчиво посмотрел мне в глаза. — Пожалуйста, — убежденно попросила я. Знаю-знаю, что никто добровольно на это не идет, но я ему доверяю и мне нечего от него скрывать.

Даже если он увидит уже давнюю, мою единственную близость с Орестонэлем, то увидит и мои слезы, и мое разочарование, которое я испытала тогда. Но лучше попытаться показать сегодняшнюю ночь, как мы с Орестонэлем всю ее просто проболтали. А потом, открыть свои чувства, мою любовь, благодарность, радость от того, что он, Данирэль, рядом, надежду, что так будет всегда, что мне не нужен никакой другой мужчина.

Я расслабилась и ментально призвала Данирэля к действию. Почувствовала, что он понял меня, жадно ворвался в мое сознание, но, быстро взяв под контроль свое голодное желание узнать как можно больше, деликатно, ведомый мною, стал перебирать все мои чувства к нему. А я ощутила встречный поток сознания, наполненный любовью и щемящей радостью, от осознания глубины и искренности моих чувств к нему.

Не заметив, когда и как это произошло, я обнаружила себя распятой на полу, стиснутой в объятьях и придавленной телом Данирэля, вошедшего в меня так глубоко, что казалось, достающего до сердца. Завораживающий, сладостный ритм подстегивал нестерпимое влечение, затуманивал сознание. Желание брать и отдавать захлестнуло нас. Я пила его любовь, заботу, страсть, стон удовольствия, а он пил мою нежность, любовь, благодарность, крик наслаждения. Это растапливало ревность, обиды, рождало доверие, связывало души. Яркая вспышка, ошеломляюще упоительного взрыва, накрыла нас обоих.

Мы лежали на полу, обнявшись, не в силах оторваться друг от друга.

— Скажи, — прохрипел он.

— Люблю, — прошептала я.

— Моя?

— Твоя.

* * *

Неожиданно, в один из дней, в середине ночи, нас с Данирэлем разбудил сигнал посетителя. Данирэль пошел открывать садовую калитку, а я, в тревожном предчувствии беды, быстро оделась и спустилась из спальни вниз.

На пороге дома стоял Горус, а за его спиной один из его приближенных воинов. Запыленная одежда, нервное подрагивание обычно спокойного хвоста, воспаленные глаза, все свидетельствовало о том, что он мчался сюда без сна и отдыха, и очень устал.

— Алинаэль, извини, что я без предварительной подготовки сообщу тебе плохие новости, но время не ждет, надо спешить.

Я согласно кивнула, стараясь унять появившееся чувство внутренней дрожи.

— Еваниэль погибает… Нужна твоя помощь.

— Что случилось? Чем я могу помочь? — дрожащим голосом, пересохшими губами спросила я, чувствуя, как обрывается сердце.

— Все расскажу, пока будем ехать в Асмерон. Сейчас собери все необходимое в дорогу. Понадобится ваш ящер и карета. Я добрался до вас за два дня, загнав до смерти трех степных ящеров. И еще, возьми побольше что-нибудь поесть, некогда было останавливаться ни в гостиницах, ни в лесу, чтобы охотиться и готовить еду по дороге. Где Александрэль? Ему тоже надо сообщить эту ужасную весть, он наверняка захочет поехать с нами.

— Его нет в городе, он всего два дня назад ушел в лес, на охоту. Но я оставлю ему записку, — ответила я все еще, продолжая стоять столбом в ступоре.

— Сердце мое, собирайся, а я пока быстро позову Орестонэля. И раз Горус здесь, значит, есть надежда, — прижав меня на секундочку к себе и поцеловав макушку, постарался поддержать меня морально Данирэль.

Сборы были стремительными. И, вскоре, Данирэль на месте погонщика, я, Орестонэль, Горус и его воин, в кузове кареты, уже неслись по дороге Древних в Асмерон, слушая рассказ Горуса.

В лечебницу к Еваниэли прибежал задыхающийся, в страшном волнении, в изодранной, окровавленной одежде, гном. Он сообщил, что отряд гномов ради развлечения отправился на охоту в лес, где, на свою беду, повстречался с Титануром. Схватка была долгая и кровавая. В итоге, гномам, непонятно как, удалось убить Титанура. Но среди них ужасающие потери. Четверо мертвых, пятеро тяжело раненых, двое легко раненых, и только он, один, относительно не пострадал. Тяжелораненые не транспортабельны, им срочно нужна помощь Целителя, иначе и они вскоре уйдут за грань.