Проклятое число

В ту ночь тринадцать месяцев назад я не спала и плакала в подушку, думая о вороне. С каждой секундой мысль о том, что он мой фамильяр, становилась все невыносимей. Хоть я никогда и не видела его, мой страх перед этим созданием все возрастал, и я совершенно не хотела освобождать это существо из библиотеки. Внутреннее чутье говорило мне, что с его возвращением в мире начнется хаос, и, хоть я никогда не отличалась способностями к предвидению, это предчувствие было слишком уж сильным, чтобы ему противостоять.

Когда я наконец уснула, ворон снова приснился мне. Он потребовал меня поклясться, что я освобожу его — или хотя бы приложу к этому все свои силы — взамен на счастливую жизнь и внимание окружающих. Он говорил, что, если я поклянусь жизнью и на полном серьезе возьмусь спасать его из библиотеки, то мир вокруг сразу изменится: люди подобреют и признают во мне несомненного лидера, таланты возрастут в разы, а спустя некоторое время появится еще и преданный фамильяр, способности которого попросту несравнимы с жалкими потугами чужих магических помощников, только вылупившихся из гнезда.

Я хотела отказать ему, потому что боялась, но в том отвратительном голосе было столько угрозы и ярости, что я… наконец поклялась. Я решила, что обладать могущественным фамильяром и кучей друзей объективно лучше, чем не иметь ни первого, ни второго — и поплатилась за это решение. Поплатилась жизнью.

На следующее утро я пришла на лекцию с заплаканными глазами, бледная, будто сама Дайра Смерть, и в ту же минуту ко мне за парту подсел Слуммус, местный красавец, после первых дней обучения уже считавшийся неофициальным эрусом факультета. Он и его фамильяр были примерами для подражания, на которые все вокруг молились, будто на иконы Демиургов. Естественно, я оторопела, да так, что уставилась на Слуммуса как на какую-нибудь экзотическую диковинку.

Тогда-то и начался кошмар, который я по ошибке спутала с билетом в заоблачно счастливую жизнь.

— А ты у нас, получается, сама Бона Фидес, правильно? — спросил у меня Слуммус. — Такая загадочная и непостижимая, вечно сидишь одна.