Проклятие Шалиона

Желая всего лишь кусок хлеба, оказаться приглашенным на пир… Кэсерил решил, что из тех, кто опекал бы его, и тех, кто без задней мысли безжалостно принес бы в жертву своим целям его спокойствие, он однозначно предпочел бы последних. «Канцлер ди Кэсерил. Милорд канцлер». Он пошевелил губами, пробуя на вкус название своей новой должности, и улыбнулся.

– Мы публично объявим о вашем назначении сегодня после обеда, – сказала Исель, – так что оденьтесь соответственно, Кэсерил. Мы с Бергоном наденем на вас цепь канцлера перед всем двором. Бетрис, зайди ко мне, – ее губы изогнулись в хитрой улыбке, – чуть попозже.

Она взяла Бергона под руку и вышла с ним из комнаты. Дверь захлопнулась.

Кэсерил обвил руками талию Бетрис и бережно, но отнюдь не застенчиво, привлек к себе на колени. Она пискнула от неожиданности.

– Так, значит, губы? – пробормотал он, не сводя с них глаз, и поймал их своими.

Немного позже, прервавшись, чтобы отдышаться, она откинула голову и счастливо потерла ладонью сначала свой подбородок, потом его.

– Теперь ты не щекочешь меня, когда целуешь!

* * *

Только поздним утром на следующий день Кэсерил смог наконец выбраться навестить Умегата в Доме Бастарда. Исполненный почтения служитель проводил его в покои на третьем этаже. Кэсерил постучал в дверь, ему открыл безъязыкий грум, Дарис. Новоиспеченный канцлер ничуть не удивился, увидев на Дарисе одежды дедиката ордена – белые и опрятные. Дарис потер свой подбородок и, улыбаясь, указал на чисто выбритое лицо Кэсерила. Затем он провел гостя через обставленную, как гостиная, комнату на маленький деревянный балкон, выходивший на храмовую площадь, увитый виноградными лозами и уставленный горшками с геранью.

Там за столом в прохладной тени сидел также облаченный в белое Умегат. Кэсерил вздрогнул, увидев перед ним бумагу, чернила и перо. Дарис, опережая просьбу Умегата, поспешно принес еще одно кресло, чтобы Кэсерил мог сесть напротив. Затем Дарис что-то промычал, помогая себе руками, и Умегат пояснил его жесты Кэсерилу. Тот ответил согласием на предложение выпить чаю, и бывший грум заторопился принести угощение.

– Что это? – Кэсерил с интересом показал на бумагу. – К вам вернулась способность писать?

Умегат поморщился.

– Куда там. Мне как будто снова пять лет, – он поднял лист, показывая результат – коряво выведенные буквы. – Я запихиваю их в голову, а они с той же скоростью выпадают обратно. Рука забыла, как держать перо, хотя я могу играть на лютне… так же плохо, как и раньше. Врач утверждает, что улучшения налицо, и я склонен с ним согласиться – все же теперь я умею гораздо больше, чем месяц назад. Слова расползаются по страницам, словно крабы, но частенько у меня что-то получается, – он поднял глаза и отложил лист. – Но вы-то! Натворили дел в Тарионе? Менденаль сказал, что вас проткнули мечом.

– Да, насквозь, – подтвердил Кэсерил. – Зато вырезали из меня Дондо и демона, так что дело того стоило. А потом леди избавила меня от смертельной лихорадки.

– Тогда вы легко отделались.

– Да, чудеснейшим образом.

Умегат слегка подался вперед, упершись локтями в стол, и пристально посмотрел ему в лицо.

– Хм… Хм… Похоже, вы побывали в высоком обществе.

– К вам вернулось второе зрение? – вздрогнув, спросил Кэсерил.

– Нет. Просто этот взгляд… Он вполне узнаваем.

И в самом деле. У Умегата взгляд был такой же. Видимо, когда человека осеняли боги, это оставляло в его глазах какой-то загадочный след.

– Вы тоже видели своего бога.

В этом не было сомнений.

– Да, пару раз, – подтвердил Умегат.

– Как долго после этого приходят в себя?

– Я уже не помню, – Умегат задумчиво пощипал пальцами губу, изучающе глядя на Кэсерила. – Расскажите мне… если можете, что вы видели?

Вопрос был задан не только из научного интереса – Кэсерил заметил в серых глазах рокнарца бездонную тоску, голод по богу. «Я тоже так выгляжу, когда говорю о ней? Неудивительно, что люди странно поглядывают на меня».

Кэсерил начал рассказ со своего стремительного отъезда из Кардегосса по поручению принцессы. Прежде чем он закончил, они успели выпить по чашке принесенного Дарисом чая и налить еще по одной. Немой дедикат тоже с интересом слушал, пристроившись у дверей, – Кэсерил решил, что нет причины хранить это от него в тайне. Когда дело дошло до описания того мгновения, когда леди позволила Кэсерилу взглянуть на мир ее глазами, он вновь почувствовал себя косноязычным и неспособным передать свои ощущения словами.

– Поэзия… это подвластно только поэзии, – сказал он. – Мне нужны слова, которые значат больше, чем значат, слова, обладающие не только шириной и высотой, но еще и глубиной, и такими измерениями, названий которых я не знаю.

– Хм… – ответил Умегат, – как-то после моего первого… опыта я пытался пленить бога музыкой. Увы, у меня не было дара.

Кэсерил кивнул, затем неуверенно спросил:

– Может, я могу чем-нибудь помочь? Вам что-нибудь нужно? Вчера Исель назначила меня канцлером Шалиона, так что, думаю, у меня довольно большие возможности.

Умегат вскинул брови и, не вставая, поздравил Кэсерила легким поклоном.