Проклятие Шалиона

– Провинкар Тистана уже прислал мне письмо с заверениями в своей лояльности, – сказала Исель. – Похоже, оно было составлено в большой спешке. Мы думаем подождать еще день, чтобы убедиться, что на дорогах все спокойно, и возблагодарить богов в храме Тариона. Затем мы с Бергоном отбудем в Кардегосс в сопровождении конницы моего дяди, на похороны Орико и мою коронацию, – уголки ее губ опустились. – Я боюсь, вам придется ненадолго остаться здесь, лорд Кэс.

Он встретился взглядом с Бетрис, ее глаза потемнели от огорчения. Куда бы ни ехала Исель, Бетрис, ее первая фрейлина, должна следовать за ней. Исель продолжала:

– Не говорите, если это причиняет вам боль, Кэсерил, но… что произошло во дворе? Дочь на самом деле убила ди Джиронала своим огнем?

– Его тело так и выглядело, – сказал Бергон, – хорошо пропеченным. Я никогда не видел ничего подобного.

– Это очень интересная история, – медленно произнес Кэсерил. – Вам следует знать правду, но… полагаю, правда эта не должна выйти за пределы этих стен, не так ли?

Исель вежливо попросила врача оставить их, затем посмотрела на судью.

– А кто этот господин, Кэсерил?

– Это достопочтенный Паджинин. Он… в некотором роде мой коллега. И ему, и настоятелю будет полезно послушать.

Все окружили Кэсерила и затаили дыхание. Ни Паджинин, ни настоятель, ни Палли ни знали о Дондо и демоне, так что Кэсерилу пришлось повести свой рассказ с самого начала. Он постарался как можно короче поведать о том, как пытался убить Дондо смертельной магией, и о том, что из этого вышло. И очень надеялся, что рассказ его звучит связно и не походит на лепет безумца.

– Старший настоятель Кардегосса знает об этом, – заверил он пораженных, даже шокированных тарионцев. Лицо Палли выражало нечто среднее между изумлением и отвращением; Кэсерил виновато избегал его взгляда. – Но когда ди Джиронал приказал своим людям держать меня, безоружного, и ударил мечом… когда он убил меня… демон смерти схватил нас всех: спутанный клубок жертв и убийц. Точнее, демон забрал ди Джироналов, но я каким-то образом оказался к ним привязанным. А потом… потом я увидел… богиню… – голос у него сел. – Я не знаю, какими словами описать тот мир. Это невозможно. Будь в моем распоряжении все слова всех языков, которые когда-либо существовали или будут существовать, и говори я хоть до конца времен, это все равно осталось бы невозможным… – он задрожал, глаза затуманились слезами.

– Но ты же на самом деле не умер? – беспокойно спросил Палли.

– О, я умер. Только ненадолго… хотя, если взглянуть на дело с другой стороны… гм… Если бы я не умер, мне не удалось бы открыть проход между мирами и богиня не смогла бы войти в наш мир и забрать проклятие. Насколько я понял, оно оказалось каплей крови Отца, хотя как вышло, что Золотой Генерал получил ее в дар, я не знаю. Впрочем, это скорее метафора. Прошу прощения. У меня… у меня не хватает слов рассказать о том, что я видел. Это все равно что взять тень от ведра и пытаться нести в ней воду. «А наши души так иссушены».

Леди Весны позволила мне смотреть ее глазами, и хотя мое второе зрение покинуло меня, мне кажется, мои глаза видят все по-прежнему не совсем так, как раньше…

Настоятель осенил себя священным знаком. Паджинин откашлялся и робко проговорил:

– И правда, милорд, вы больше не излучаете этот болезненный для глаз неописуемый свет.

– Нет? Как хорошо. Но ведь черное облако над Исель и Бергоном тоже исчезло?

– Да, милорд. Принц, рейна, с вашего позволения… Тени над вами больше нет.

– Значит, все в порядке. Боги, демоны, призраки – все ушли. Во мне не осталось ничего сверхъестественного, – счастливо улыбаясь, подвел итог Кэсерил.

На лице Паджинина мелькнуло то ли сомнение, то ли усмешка.

– Я бы не сказал… – пробормотал он. Настоятель резко толкнул судью локтем в бок и тихо прошептал:

– Но он же говорит правду? Это звучит так дико…

– О да, ваше преосвященство. В этом нет сомнений, – в мягком взгляде, которым Паджинин окинул Кэсерила, было куда больше понимания, чем в изумленном, исполненном благоговейного страха взгляде настоятеля.

– Завтра утром, – объявила Исель, – Бергон и я отправимся в храм с благодарственной процессией. Мы пойдем туда босиком, чтобы выразить богам нашу признательность.

– Ох. Будьте очень осторожны. Не наступите на битое стекло или ржавые гвозди!

– Мы всю дорогу будем смотреть под ноги, – пообещал Кэсерилу Бергон.

Кэсерил посмотрел на Бетрис; рука его, лежавшая поверх одеяла, медленно двинулась в сторону ее руки. Он тихо сказал ей:

– Знаете, меня больше не преследуют призраки. Никакие. Великий груз снят с души. Освободиться от такого – это… это…

Голос у него звучал от усталости все тише. Бетрис перевернула свою руку, прикрытую его ладонью, и незаметно сжала его пальцы.

– А теперь мы уйдем, чтобы вы смогли как следует отдохнуть, – сказала Исель, снова беспокойно сведя брови. – Вам что-нибудь нужно, Кэсерил? Вы чего-нибудь хотите? Хоть чего-нибудь?

Он чуть не сказал: «Нет, ничего», но передумал и пробормотал:

– О да. Я хочу музыки.

– Музыки?