Проклятие Шалиона

Караван принца и принцессы приближался к Кардегоссу по южной дороге. Путники поднялись на холм; под их ногами простиралась окруженная горами долина, в которой уютно угнездилась столица.

Ноздри Кэсерила трепетали, вдыхая острый холодный ветер. Прошедший ночью дождь очистил воздух, сделал его колким и прозрачным. Обрывки серо-голубых облаков сгрудились на востоке, очертаниями повторяя линию горных вершин, закрывавших горизонт. Луч заходящего солнца рассек долину, словно ударом меча. В месте слияния двух рек, на высокой скале, возвышающейся над долиной, реками и городом, стоял и сиял отраженным светом замок Зангра. Его каменные стены цвета свежей охры венчались башнями с черепичными крышами, окрашенными в тон вечерним облакам. Крыши эти напоминали шлемы солдат, вставших на защиту двора и короля. Излюбленная резиденция шалионских монархов, Зангра выглядел не как дворец, а, скорее, как крепость, что говорило о том, что его хозяева посвятили свои жизни, прежде всего, делам войны – так же, как посвящают свою жизнь служению пяти Богам солдаты – братья святых орденов.

Принц Тейдес подвел своего гнедого коня ближе к лошади Кэсерила и встал рядом с ним, глядя на цель их путешествия с выражением благоговейного восторга на лице. Да, его влек сюда голод по настоящей жизни, свободной от опеки матери и бабушки. Но восторги Тейдеса наверняка уменьшились бы, если бы он до конца осознал, что его ждет в случае, если этот замок когда-нибудь станет принадлежать ему. Ведь Орико не зря вызвал его ко двору. Вероятно, отчаявшись заиметь наследника от собственного семени, он решил воспитать себе преемника из младшего брата.

Изелль придержала свою серую в яблоках кобылу и принялась рассматривать долину и замок.

– Странно, – сказала она. – Я помню, он был гораздо больше.

– Подождите, пока мы не подъедем поближе, – отозвался Кэсерил.

Сэр ди Санда, сидевший в крытой повозке, предложил двинуться дальше, и караван устремился вперед по покрытой грязью дороге: принц и принцесса, их секретари-наставники, леди Бетрис, слуги, грумы, вооруженные гвардейцы в мундирах зелено-черных тонов Баосии, дополнительные лошади, белый мул принцессы, который от дорожной грязи сделался вполне черным, а также объемный багаж.

Кэсерил, не одну собаку съевший в деле организации караванов с женским составом пассажиров и потерявший на этом немало волос (он, бывало, в отчаянии рвал их на своей голове), оценил то, что в конечном итоге у них получилось, как несомненный успех. Всего пять дней (четыре с половиной, если быть точным) потребовалось им, чтобы добраться из Валенды до столицы – и все благодаря собранности и деловитости принцессы, которая, полагаясь на помощь Бетрис, организовала сборы и поездку с изумительной эффективностью. И если по пути у них и были какие-нибудь задержки, то не по причине ее капризов.

Тейдес и Изелль и задали темп поездке, когда, выехав из ворот замка, припустили по дороге впереди каравана, чтобы поскорее уйти от горестных воплей Исты, которые доносились из-за замковых стен. Изелль даже уши закрыла ладонями, а кобылой своей управляла исключительно движением коленей, посылая ее вперед, подальше от эхом отдававшихся криков матери, почему-то опечаленной тем, что перед ее детьми открываются столь радужные жизненные перспективы.

Известие о том, что ее детей от нее отрывают, бросило вдовствующую королеву в состояние если не безумия, то крайнего горя и отчаяния. Она плакала, молилась, спорила с детьми и матерью, снова плакала и наконец, ко всеобщему успокоению, замолкла. Ди Санда тайком поведал Кэсерилу, что королева, зажав его в каком-то углу, пыталась подкупить, чтобы он позволил ей бежать с Тейдесом. Но куда и как – этого она сказать не сумела. Королева цеплялась за края его одежды, что-то невнятно бормотала – словом, демонстрировала крайнюю степень безумия.

Пришла она и к Кэсерилу, когда он, накануне отъезда, паковал свои седельные сумки. С ним она говорила не так, как с ди Сандой; по крайней мере, не бормотала, а выражалась ясно и четко.

Некоторое время пристально глядя на Кэсерила, она спросила:

– Боитесь ехать, Кэсерил?

Тот, за несколько мгновений обдумав ответ, сказал просто и честно:

– Да, моя госпожа.

– Ди Санда глуп, – сказала Иста. – Вы – нет.

Не зная, что на это сказать, Кэсерил отвесил вежливый поклон.

Она глубоко вздохнула и, посмотрев на него глазами, в которых, как ему показалось, открылась бездна, проговорила:

– Берегите Изелль. Если вы любили меня, если заботитесь о своей чести, берегите Изелль. Поклянитесь, что сделаете это!

– Клянусь.

Она внимательно рассматривала Кэсерила, но, к его удивлению, не стала требовать более многословных клятв и обещаний.

– От чего мне ее защищать, моя госпожа? – спросил он осторожно. – Чего вы боитесь, леди Иста?

Она молча стояла, освещенная неясным светом свечи.

И тогда Кэсерил повторил слова, сказанные в свое время Палли:

– Леди! Не отправляйте меня в бой слепым и без оружия.