Проклятие неудачного четверга

• О’Шоннесси О’Хаген Джеймсон был самым низким в комнате – ростом чуть более 120 сантиметров. У него было немного волнистых чёрных волос на голове и тлеющие бусинки чёрных глаз. Его лицо, казалось, навсегда застыло в насмешке.

– О’Шоннесси, которого мы все называем Ооем, – сказал Данмор. – На самом деле лепрекон, очень редкая народность гномов. Он один из двухсот семнадцати оставшихся лепреконов.

Я раскрыл рот от удивления.

– Разве лепреконы существуют? – спросил я.

Оой немедленно вскочил на стул. Даже стоя на стуле, его голова едва поднималась выше голов остальных старейшин, сидевших рядом с ним. Он злобно уставился на меня.

– Конечно, мы существуем, ты, жирдяй! – завопил он.

Признаюсь, я ожидал, что у него будет ирландский выговор, но его акцент оказался настолько чикагским, что не хватало густых усов на лице, а в руках пива и хот-дога. Должно быть, он заметил, что я едва сдерживаю ухмылку, потому что он несколько раз подпрыгнул от дикого гнева. Затем он показал мне маленький кулак.

– Прекрати ухмыляться, щенок, или я пойду и кулаками сотру эту улыбочку с твоей самодовольной морды! – истерил Оой.

Другие старейшины Совета закатили глаза, как будто это было обычным явлением.

– А что, все лепреконы такие злющие? – спросил я у Данмора.

– О-о-о! – зашёлся в крике Оой, указывая на меня дрожащим пальцем. – Он расист!

Я покачал головой в ошеломлении. Остальные старейшины Совета наконец-то вступились и попытались успокоить Оойа. Фогги положила руку ему на плечо и сказала что-то, чего я не расслышал, но, похоже, это подействовало. По крайней мере, он перестал сердито подпрыгивать на стуле.

– Я уверен, что Грег не хотел вас оскорбить, – сказал Данмор. – Вы все должны помнить, что Грег ещё не знаком со всеми тонкостями нашей культуры. А теперь, пожалуйста, садитесь, Оой, и мы продолжим.

Оой наконец сел, но всё ещё не сводил с меня яростного взгляда.

– Замечательно, – сказал Данмор. – Я призываю заседание представителей Всемирного съезда к порядку.

– Что значит, не будет никакой спасательной операции? – не сдержавшись, кричал я на старейшин Совета, вскоре после того как объяснил, что точно знаю, где держат в плену моего отца.

– Мы не уверены в правдивости ваших заявлений, – сказал старейшина совета Форджи Нутрокаменный.

– Зачем мне это выдумывать? – спросил я.

– Потому что ты не можешь доверять словам, сказанным твоим другом, – завопил Дон Драконобрюх. – Эльфы есть эльфы, все стоят друг друга!

– Лживые брыдлы они все! – крикнул член Совета у меня за спиной.

– Его подослали эльфы! – сказал сторонник теории заговора.

Одним из немногих голосов, которые мне удалось разобрать, был голос Фогги, врача Подземелья и старейшины, которая, как мне казалось, была другом моего отца.

– Давайте выслушаем его! – сказала она. – Он может знать, где Тревор! Конечно, стоит расследовать…

Но всё без толку. Либо они не слышали её, либо не хотели слушать.

– Грег, ты должен понять нас, – сочувственно объяснил Данмор. – Дело не только в недоверии к словам твоего эльфийского друга, но видения, которые ты описал, кажутся… невероятными. Кроме того, Кровопийца говорит только то, что ты хочешь услышать, это не всезнающее существо. Всё зависит от твоих собственных слабостей и желаний, Грег.

– Пфф! – громко кричал Оой. – При условии, что он вообще ему что-то открыл! Я очень сомневаюсь, что столь значимый артефакт выбрал такого никчемного гнома в качестве следующего владельца. Это нелепо!

Большинство членов Совета поддержали его одобрительными возгласами.

– Могу ли я выступить на стороне мальчика? – раздался голос у меня за спиной. Я обернулся и увидел, что Бак стоит в дверях и вместе с ним пять моих одноклассников.

Аудитория ахнула. Бак Знатнобородый среди гномов был, по-видимому, легендарной фигурой, которая редко появлялась на публике.

– Позволяю, – сказал Данмор.

Бак сделал несколько шагов вперёд и оказался почти в центре комнаты, совсем рядом со мной.

– Кровопийца не обращался ко мне, – произнёс он. – Его отдали мне, потому что у меня есть отдалённое кровное родство с последним из его известных владельцев. Но это ничего не значит. Он выбрал не меня. Кроме того, возраст и статус гнома не имеют никакого значения для такого древнего оружия. Думать так – значит думать по-эльфийски!

Члены Совета громко запротестовали, видимо, оскорблённые его предположениями.

Я был ошеломлён тем, что Бак был на моей стороне. В конце концов, он почти всё время высмеивал меня на тренировках за промахи почти во всех видах гномьих боевых искусств.

– Никто не знает, как и почему могучее оружие выбирает себе владельца, – продолжил Бак. – Даже во времена Земли отделённой это всегда оставалось загадкой. Даже лучшие кузнецы гномов не знали, почему и как их зачарованное оружие проявляет свою истинную силу. Это воля земли и богов, а не наша. Опасно полагать, что мы знаем лучше.

После того как он закончил, в Совете разгорелись споры. В конце концов их призвали к порядку.