Проклятие чародея

Они не были одиноки. Непроглядную ночь населяли незримые существа, и Деврас частенько ощущал их присутствие. То затрещит под тяжестью грузного тела кустарник, то послышатся шаркающие шаги, то голоса, перешептывающиеся в черной пустоте. Неоднократно его слух ловил чьи-то рыдания. Тяжко было внимать горю невидимых страдальцев, и поначалу Деврас не находил себе покоя. Раз или два он даже пытался отыскать источник стенаний, но третья такая попытка едва не обернулась катастрофой. Это произошло в один из душных дней, а может, ночей, когда просочившийся сквозь зловонный воздух дождь окропил его лицо теплыми вязкими каплями, похожими на кровь. Деврас в одиночестве собирал грибы, соединенный магической нитью с Уэйт-Базефом. Через одну руку свешивалась металлическая петля ручки фонаря, найденного в том самом фермерском домике. Его естественный свет был куда приятнее токсичного излучения Базефовых бело-голубых камней. Фонарь облепили прозрачные мотыльки, сотнями слетавшиеся со всех сторон, огромные создания с похожими на крошечные бриллианты глазами, с мохнатыми усиками и крыльями, величиною с блюдце. Прильнув к стеклянным стенкам, они тут же умирали, и теплый свет, струившийся сквозь их зеленоватые тельца, приобретал перламутровый оттенок.

Деврас шел медленно, обшаривая взглядом землю в поисках сливающихся с темнотой грибов. Внезапно на него накатила дурнота. В глазах все поплыло, голова закружилась, тело покрылось испариной. Во рту появился привкус желчи. Узнать зловещие симптомы не составило труда. Настало время принять еще одну таблетку Уэйт-Базефа. Чудодейственные пилюли как рукой снимали недомогание. Впрочем, Деврас не мог не заметить, что периоды бодрости становились все короче. Для поддержания нормального состояния требовалось все больше таблеток, но и они не могли исцелить угнетенный дух. Искусственно вызванное ощущение здоровья не могло избавить от подавленности, страха и отчаяния. Более того, запас таблеток вскоре иссякнет, и тогда… а что тогда?

Лучше об этом не думать.

Он разжевал и проглотил таблетку, испытав уже привычный взрыв противоречивых вкусовых ощущений. Слабость тут же прошла. Юноша стоял, не двигаясь и тяжело дыша, наблюдая за тем, как черный мир приходит в нормальное состояние. Звон в ушах сменился обезьяньим верещанием, перемежающимся поскуливанием и стонами. Деврас громко окликнул невидимых соседей и, подняв повыше фонарь, посигналил. Верещание в тот же миг стихло. Кругом царило черное безмолвие. Он снова поднял фонарь и повторил призыв. Темнота заколыхалась, зашуршала.

Мгновение спустя в круг впрыгнула группка кряжистых кривоногих существ, метнувшихся к фонарю. Деврас увидел вокруг себя темные плоские, заросшие волосами Лица с глубоко посаженными глазами-угольками, мощные торсы, с которых свисала заплетенная тонкими косичками длинная черная шерсть. Его схватили, швырнули на землю. Двое уперлись коленями ему в грудь, третий обшарил карманы, четвертый вырвал из рук фонарь. От удивления и неожиданности Деврас не оказал никакого сопротивления. В карманах ничего не оказалось, и раздосадованные грабители, издав парочку воплей горестного разочарования, попинали его босыми ногами и скрылись во мраке, прихватив фонарь. Деврас остался один-одинешенек в кромешной тьме. Какое-то время он просто лежал, чувствуя, как душная мгла наваливается на него, придавливает к земле своей неимоверной тяжестью. Его сковал леденящий душу страх. Но тут он вспомнил о привязанном к кисте шнурке, и дышать стало гораздо легче: ведь где-то неподалеку его ждали друзья! Он вовсе не заблудился, не пропал и скоро вернется к ним. Поднявшись на ноги, Деврас ощупью пробрался обратно в лагерь, где был вынужден рассказать о подробностях пропажи фонаря. После этого случая путники утроили бдительность.