Проклятье диавардов

Мы находились на небольшой поляне, окруженной стройными невысокими березками. В тихой светлой роще гулял легкий ветерок. В центре поляны на большом замшелом пне сидел человек в милицейской форме, а рядом с ним, засунув руки в карманы, стоял мальчик лет десяти и с независимым видом глядел куда-то в сторону. Еще несколько мальчишек, кто в хоккейной каске, кто с деревянным мечом в руке стояли чуть поодаль. Милиционер повернулся к нам, и я узнал лейтенанта Буканова, нашего участкового.

— Так, — строго сказал он, — попрошу вас, граждане, подойти сюда.

Из травы, удивленно крутя головой, поднялся Рустам Махмудович, он был уже без лат и кольчуги. Немного придя в себя, мы подошли и поздоровались с участковым. — Вот, разрешите вам представить, — он кивнул в сторону шмыгавшего носом мальчишки, — Вениамин Узелков, известный в нашем районе радиохулиган, пожароопасный экспериментатор и любитель погонять на незарегистрированных транспортных сред­ствах…

Лейтенант вздохнул.

— Значит, опять за свое? — обратился он к Веньке. — Ну а это что такое?

Только сейчас я заметил в руках у Буканова небольшой посылочный ящик с тумблером на крышке.

— Гипноусилитель, — буркнул Венька, покосившись на нас.

— Что-что? Гипноусилитель? Вот, значит, как. Ну и где же ты его стащил?

Венька возмутился:

— Ничего я не тащил! Там и тащить-то нечего, схема элементарная, на полчаса работы. Можете посмотреть,

 — Ладно, разберемся, — Буканов смягчился, — ты мне лучше вот что скажи, как ты все эти чудеса устраивал?

— А никаких чудес не было. Просто включаешь тумблер, и что придумаешь, то всем и кажется.

— А как же Змей Горыныч, как же город? Как же волк, наконец? — не выдержал я.

Венька махнул рукой.

— Да какой там волк! Это вам Шарик встретился, ну и пришлось, чтоб интереснее было… — Он огляделся по сторонам и крикнул:

 — Шарик, ко мне!

На краю поляны из зарослей выскочил пес, действительно чем-то напоминавший моего волка, если бы не хвост крючком и не гораздо более скромные размеры. Равнодушно оглядев нашу компанию, он уселся поодаль и принялся чесаться.

— Ну что ж, все ясно, — сказал Буканов, — предлагаю всем разойтись по домам. А вы, товарищи, — обратился он к нам с Рустамом Махмудовичем, — посмотрите, пожалуйста, тут вокруг, не осталось ли кого в роще.

Через несколько минут мы были уже на опушке. Далеко впереди маячила рослая фигура лейтенанта, детвора окружила его гурьбой. Рядом с нами неторопливо бежал Шарик. Он был по-прежнему ко всему равнодушен и теперь уже совсем не походил на волка.

— Что, лохматый, — усмехнулся я, — ты, небось, и не знаешь, что хозяин изобретатель/Вундеркинд!

Пес неприязненно покосился на меня.

— Этот вундеркинд у меня уже во где! — процедил он сквозь зубы и понуро затрусил дальше…

МЫСЛЕФИЛЬМ, ИЛИ ЗАПИСКИ ГРАФОМАНА

27.01.08. За последний месяц так и ни разу и не удалось хорошенько поработать. То есть не на заводе, конечно, там все в порядке; на прошлой неделе стал давать продукцию новый цех, в пятницу его торжественно закрыли на ключ — люди не будут заходить туда лет пять. А вот дома, так сказать, в творческой мастерской, что-то не ладится. Замерла моя жизнь в искусстве. Такой уж дурацкий характер: как раз в то время, когда нужно бы творить и творить, я не могу выдавить из себя ни одной приличной мысли. И ведь из-за чего? Из-за того только, что редактор Стенкер-Горохов как-то в разговоре небрежно бросил: “Ты там поглядывай, кстати, твой “Робинзон” может на днях поступить в просмотр”.

Конечно, любой заволнуется, узнав, что его первый фильм выходит на большой экран, однако не следовало приходить в восторг раньше времени. Редакторское “на днях” длится больше месяца, и все это время моим основным занятием является просмотр списка новых мыслефильмов. Увы, “Робинзона” среди них нет. Самое обидное, что мне не с кем разделить своих страданий, ведь мыслефильм, как известно, отличается от обычного стереокино тем, что в его создании не участвуют ни актеры, ни режиссеры, ни операторы, он является продуктом одного лишь воображения автора. Для создания мыслефильма не нужно никакой съемочной техники, массовки, декораций, ругани и т.д. Садись в кресло, нажимай кнопку и представляй. Хочешь — спасай отдаленную цивилизацию, а хочешь -экранизируй на свой вкус “Анну Каренину”. Конечно, не каждому удается создать яркие характеры и оригинальный сюжет, но зато набор выразительных средств у нас куда богаче, чем, скажем, у простых киношников. Одна беда — слишком много развелось нашего брата — мыслефильмистов, трудно пробиться на большой экран. Впрочем, настоящий талант рано или поздно найдет свою аудиторию, так что с этой стороны моя судьба обеспечена.

Помнится, начиная работу над “Робинзоном”, я невольно представил себе лица друзей и коллег по работе, когда они обнаружат мою фамилию в списке авторов последних фильмов. А какую мину строит моя бывшая одноклассница Катрин Закирова, задирающая нос только потому, что ее два раза показывали в финале викторины “Кто — кого”!