Проклятая усадьба

– Не надо меня провожать, – ответила Вдовина. – Я хочу еще погулять. А вы идите.

И Гуров направился к дому. И вновь, когда он покидал лужайку, у него возникло ощущение, что из-за кустов за ним кто-то наблюдает. Он остановился, вгляделся в листву. Нет, там никого не было. Определенно никого.

Глава 19

Прежде чем войти в дом, Гуров сделал один телефонный звонок в Кашин, в следственное управление. Разговор получился довольно долгим, но, в конце концов, сыщик убедил своего собеседника. После этого он поднялся на второй этаж и постучался в комнату Татьяны Кононовой. На этот раз он не услышал «войдите». Хозяйка сама открыла ему дверь. Он заметил, что она одета не так, как выходила к столу.

– Все же собираетесь уезжать? – спросил он.

– Да, я решила ехать, – отвечала вдова. – Нечего мне здесь делать. Я уверена, что в Кашине мне все удастся сделать. Заберу тело мужа, организую его отправку, а потом и сама поеду в Москву.

– Хорошо. Я только хотел задать вам еще несколько вопросов. Это задержит вас совсем ненадолго.

– Вопросы, вопросы…

Вдова криво усмехнулась. А Гуров про себя отметил, что за время, что жил здесь, ни разу не видел, как она улыбается. Усмешку – да, усмешку видел. А вот улыбку – нет. Что ж, есть люди, которых жизнь отучила улыбаться.

– Вы мне и в прошлый раз задавали вопросы, – продолжила Кононова. – И мне, и другим. И что толку? Что-нибудь узнали? Вы по два, по три раза поговорили с каждым, кто здесь живет, – и ни на шаг не приблизились к разгадке. Все ваши вопросы бессмысленны. Но ладно. Раз вам так хочется – задавайте свои вопросы.

– Тогда давайте присядем, – сказал сыщик и устроился на стуле. Вдова села в кресло у окна.

– Вы за обедом сказали, что плохо себя чувствовали, – напомнил Гуров. – А что случилось, если не секрет?

– Однако, ну и вопрос! Это просто наглость! – Татьяна Кононова возмущенно покачала головой. – Вот уж точно это не ваше дело. Пользуясь вашим собственным выражением, это секрет.

Однако Гуров не обратил внимания на ее тон.

– Возможно, что-то было не в порядке с сердцем? – продолжал он как ни в чем не бывало. – Или с головой?

– Вы что, решили поразить меня своим полицейским хамством? Почему у меня должны быть проблемы с головой? На что вы намекаете?

– Я не сказал «проблемы», – поправил ее Гуров. – Я лишь предположил, что у вас могла болеть голова. В чем же здесь хамство?

– Почему у меня вдруг должна заболеть голова?

– Потому что она у вас в этом доме уже болела.

– Что вы мелете?! Что за бред?!

Татьяна Кононова в возмущении вскочила с кресла.

– Все, я больше не собираюсь слушать эту ерунду, – заявила она, направляясь к двери. – Я уезжаю!

Гуров и не думал ей препятствовать. Он невозмутимо продолжал сидеть, оглядывая комнату. Казалось, его весьма занимал рисунок на обоях. Но когда вдова уже открыла дверь, вслед ей раздался голос сыщика:

– Езжайте, прокатитесь до Кашина. А потом обратно…

Кононова круто развернулась.

– Почему это я должна ехать обратно? – грозно спросила она.

– Потому что следователь Ярыгин не выдаст вам постановление о снятии подписки о невыезде. А не сделает он это потому, что я недавно просил его об этом.

– Вы просили?! Вы?!

Удивление вдовы было безмерно.

– Но почему? Ведь вы сами недавно просили его о другом! О том, чтобы мне разрешили вернуться в Москву!

– Да, просил, – согласился Гуров. – А теперь я понял, что слегка поспешил, что к вам еще есть вопросы в связи с убийством вашего мужа. Я признал свою ошибку, объяснил ее следователю, и он согласился со мной. Так что ехать в Кашин вам незачем.

– Но… почему вы так сделали?

– По нескольким причинам. В частности, потому что вы не хотите отвечать на мои вопросы.

– Какие вопросы?

– Например, о вашей головной боли. Она вас не беспокоит?

– Далась вам моя голова! С чего вы решили, что она должна болеть?

– А с того, что вы сами два дня назад жаловались на сильную головную боль. Не помните? Боль была такой сильной, что вы в час ночи пришли в комнату Сергея Сургучева и просили у него… что вы просили, не подскажете?

Эти слова произвели на Татьяну Кононову такое впечатление, словно ее ударили. На мгновение ее лицо исказилось. Но затем она овладела собой.

– Да, и правда! – воскликнула она. – Я совсем забыла! Совсем! Простите, если я несколько резко… Но я и правда забыла, и ваши расспросы показались мне…

– Ничего, я не в обиде, – заверил ее Гуров. – Так все-таки, как ваша голова? Сейчас не болит?

– Нет, сейчас все в порядке, – заверила Татьяна.

Она закрыла дверь и вернулась в кресло.

– А что случилось в ту ночь? У вас был болевой приступ?

– Да что-то вроде этого. Возможно, случился спазм. У меня бывает повышенное давление. И в этот раз тоже. Я стала искать, ничего не нашла и пошла искать помощи.

– А почему вы обратились именно к Сургучеву?

– Потому что все остальные спали, – объяснила вдова. – Ведь была уже глубокая ночь. Половина первого, кажется. А у него еще горел свет. Мне из окна было видно, что его окно тоже освещено.

– А к мужу вы обратиться не могли, потому что он ушел…

– Да, ушел на свидание с этой тварью, с Натальей!