Проклятая шахта. Разгневанная гора

– Эти выступы идут от начала галереи и протянутся до самого выхода в море, – сказал Менэк. – В большинстве случаев достаточно было просто вырубить эти выступы в самой породе – она здесь довольно однородна, – и только иногда приходилось строить их заново, наращивать. – На его лице, освещенном лампой, прикрепленной к каске, отражались возбуждение и энтузиазм. В детстве он, должно быть, обожал устраивать фейерверки.

– Насколько я понимаю, по этим выступам что-то должно двигаться, что-нибудь вроде вагонетки, – сказал я.

– Уже бегает, – ответил он. – Сделана из дерева и оцинкованного железа, колеса с шинами, а по бокам – рессорные подшипники, которые скользят по стенкам штольни, удерживая ее в правильном положении. Тросы тянет лебедка. Пойдем посмотрим, что там в конце.

– Работа проделана колоссальная, – сказал я. – А между тем вы не уверены, будет ли эта система действовать.

– Будет, будет, ничего с ней не сделается, – сказал он.

– Может, будет, – сказал я, – а может быть, и нет, когда мы взорвем перемычку и вода ворвется в штольню.

– А это уж твое дело, – сказал он.

Галерея выровнялась, стены стали еще мокрее. Я понял, что мы находимся уже под морем.

– Ты говоришь, что у тебя большой опыт взрывных работ. А приходилось тебе взрывать в водоносных структурах?

– Конечно, – сказал я. – Но тогда я точно знал, какое расстояние отделяет меня от воды. И кроме того, примерно представлял себе количество и вес этой воды. Здесь же нужно взрывать морское дно, а это совсем другое дело.

– У меня есть все данные, которые тебе могут понадобиться, – сказал он. – Я все точно рассчитал с помощью таблиц. Мне известна точная глубина моря над местом взрыва, а также точная глубина грунта под морским дном на уровне конца Мермейда. Когда вернемся в кабинет, я тебе все это покажу. Я все подготовил, кроме того, заставил отца мне помочь. Он шахтер с большим опытом. Вот только не желает делать то, что я задумал, будь он неладен. Месяц тому назад я его почти уговорил, он даже произвел кое-какие пробные взрывы. И надо же, именно в это время он и обнаружил эту жилу, которую искал. Тут все и кончилось. Он теперь и слышать не желает о том, чтобы затопить Мермейд.

– Но ведь залежь действительно очень богатая, – заметил я.

– Он показывал тебе образец?

– Да. И если действительно она тянется вниз до шестнадцатого горизонта, как он считает, то вы очень богатые люди.

Менэк засмеялся:

– Отец не представляет себе, сколько сейчас стоит рабочая сила и механизация. Ему ведь уже шестьдесят пять лет, и он немножечко того – начинает волноваться, не имея ни малейшего понятия об истинном положении вещей. Ведь это означало бы, что необходимо организовать компанию. А сохранить над ней контроль ему не удастся, и он не пожелает с этим мириться. Кстати сказать, Прайс, он будет стараться помешать тебе делать твою работу. Не знаю, каким образом, но непременно попытается. Если он начнет слишком к тебе приставать, дай мне знать. Будет очередной скандал, но мне до сих пор всегда удавалось настоять на своем. – Последние слова он произнес с заметным смешком, словно ему доставляло удовольствие скандалить с отцом. Я вспомнил о двухстах пятидесяти долларах, которые мне обещал старик, и о том, как он наблюдал за нами из окна, когда мы шли к шахте.

Глубина воды достигала теперь шести дюймов. Иногда под сапогом прощупывался стальной трос. В галерее было очень тихо. Отдаленный звук насоса слышался глухо и неясно, напоминая скорее биение сердца какого-то гиганта. Крипплс-Из, казалось, отодвинулся куда-то невероятно далеко. Мы были одни, сами по себе. Мы были совсем как червячки, которые прогрызают себе путь к морю. Это неестественно. Вот что сказал тогда Фраер. Мне еще никогда не приходилось работать под морским дном. Для того чтобы отвлечься от мысли о воде над нашими головами, я снова стал думать о Крипплс-Из. Призрак дома, который растворяется в тумане, – эта картина прочно запечатлелась в моем сознании. Да еще зарешеченное окошко. Все это казалось нереальным.

– Ваша семья уже давно владеет этим домом? – спросил я его скорее для того, чтобы что-нибудь сказать, чем из любопытства.

– Отец переехал туда в начале двадцатых, – ответил он. – Мне об этом мало что известно, к тому времени я уже уехал. Он получил его от женщины, с которой у него тогда была связь. У нее умер отец, оставив ей этот лом и какой-то пай акций Уил-Гарт. Его имя можно прочитать над дверью: Джеймс Нирн. Раньше там был паб, он был хозяином. – Менэк схватил меня за руку. – Вот мы и пришли, – сказал он и нагнул голову так, что его лампа осветила пол штольни.

Пол обрывался у глубокой ямы. После ямы штольня продолжалась еще футов на десять, а потом заканчивалась тупиком. К ровной стене в конце штольни был прикреплен огромный блок, изготовленный из гальванизированного металла; на его барабан был намотан трос, проложенный по полу галереи, – его я и чувствовал сквозь сапоги.