Проклятая комната

Все вокруг было покрыто снегом. Альбери рукой разгребла его между двумя плоскими валунами, затем с силой бросила камень на сковавший воду слой льда. Из проруби послышалось пение реки — медленно и ровно приподнимаясь над поверхностью, мелодия растворялась в прозрачной тишине. Альбери выловила языком острые, словно стекло, льдинки, потом голая легла прямо на снег. Зачерпнув чистую воду уже ладонями, она уткнула в них лицо. Вода сразу окрасилась алым цветом. Она проделывала это еще и еще, пока не смыла липкую кровь. Когда она закончила, не осталось никаких следов ее злодеяния. Вода все унесла под лед. Тогда женщина свернулась калачиком в снегу, будто желая похоронить себя. А потом заплакала, устремив взгляд к круглой луне.

Призрачное солнце выбросило первый луч над нарядившимися в праздничные одежды горами, возвестив им свой приход. Теперь Альбери дрожала от холода, но ждала, пока ее посиневшее тело не потянется ко сну, к этой новой границе между двумя мирами — между жизнью и смертью. Она всегда дожидалась этого мгновения, умоляя свою душу не сопротивляться. Еще несколько минут, и будет покончено с ней самой и сидевшим в ней зверем. Но она в который уже раз превозмогла себя и встала, потому что инстинкт самосохранения был в ней очень живуч и не давал ей права на самоуничтожение. А холод помогал ее телу избавиться от страданий, хотя она с трудом могла шевелить окоченевшими руками и ногами. Она извлекла из тайника в кустах одежду, спрятанную ранее, дабы та не изодралась во время превращения, и, стуча зубами, оделась. Как и всегда зимой, ей было трудно замерзшими пальцами зашнуровывать лиф, но она кое-как справилась и затем накинула на себя теплый плащ. Вход в подземелье был совсем рядом — в двух шагах, но ей потребовалось сделать усилие, чтобы онемевшими ногами преодолеть это небольшое расстояние. Теперь ее неотступно преследовала мысль о Гуке. Гук ждал ее. Ждал, несмотря ни на что. Он встретит ее, обнимет, возьмет на руки, будет нежно баюкать до тех пор, пока не заставит поверить в то, что ничего не было, ничего не произошло. Да, он будет там. Эта мысль вливала в нее силы, помогала жить. Она медленно продвигалась по каменному коридору, представляя себе его улыбающимся, успокаивающим, внимательным. Он будет мазью растирать ее окоченевшие пальцы, ноги и все остальное, пока от обмороженных мест не останется ничего, кроме плохих воспоминаний. Говорить они не будут. Обоюдное молчание будет красноречивее всяких слов. Гук понимает ее. Гук любит ее. Гук ее ждет.

И все-таки с каждым шагом, приближающим ее к нему, глухая тоска расшатывала ее уверенность. Он изменился с тех пор, как она в прошлый раз отказала ему. Ей казалось, что любовь мужа к ней незыблема, но так ли это? Не отняла ли она у него последние надежды своим признанием? У Гука не будет наследника. А для него это много значит. Альбери положила руку на кольцо. За стеной находилась ее комната. Обычно она нагревалась от разведенного в камине огня. Но уже давно не приходила она сюда, не поддерживала огонь в камине. Почти все ночи она проводила в пещере с Лоралиной, ухаживая за ней, оберегая от непродуманных поступков. Она обещала это своей сестре. Какое-то время она стояла в нерешительности, сжав зубы. Сердце ее учащенно билось. А если на этот раз Гук забыл о ней? Если его там нет? Не выдержав, она повернула кольцо. Каменная плита отошла. Она сразу увидела его, освещенного пламенем свечи, и ее отчаявшееся сердце подпрыгнуло от радости. Гук здесь! Она улыбнулась ему и вошла в комнату, заспешив к его протянутым рукам.

Пока он прижимал ее к себе, она жадно вдыхала знакомый запах, принадлежавший только ему. И тут ее кровь застыла в жилах. Во избежание ошибки она несколько раз потянула носом. От его тела исходил слабый аромат чужих духов. Возникло сильное желание оттолкнуть его, отхлестать по щекам и убежать, но она не шевельнулась. Нет, даже не пошевелилась. Гук обманул ее. С Антуанеттой де Шазерон! Опять ненавистная фамилия обокрала ее, разрушила то, что принадлежало ей и ее близким.

Гук нежно баюкал ее, ласково поглаживая еще влажные волосы. Непрошеные слезы подступали к глазам. Он не станет ее расспрашивать, как и прежде. Тогда она заплакала, уткнувшись в его шею, ища и не находя на ней местечка, на котором его запах не смешивался бы с запахом соперницы. Но постепенно она успокаивалась. Гук обманул ее, зато был рядом. Значит, еще не все потеряно. Это приободрило ее. Она всегда ненавидела себя, но сейчас всем сердцем ненавидела Антуанетту де Шазерон.