Проклятая комната

Лоралина. Холодок пробегал по спине при одном только мимолетном воспоминании об этом простом имени. Уже два дня Гук неотлучно находился при Антуанетте и архитекторе, стараясь наилучшим образом потрафить желаниям хозяйки замка. Однако угодить ей было нелегко, так как они постоянно менялись, и это очень раздражало его, как и мэтра Пателье, который, по его словам, давно привык к женской непоследовательности. Гук старался не ставить Антуанетту в неловкое положение. А та несколько раз пыталась сблизиться с ним, однако он не хотел оставаться с ней наедине и ссылался на неотложные дела всякий раз, как только вырисовывалась нежелательная перспектива неизбежного тет-а-тет. Гук и сожалел о том поцелуе, и очень жаждал вновь заключить ее в свои объятия. Он разрывался в своих сомнениях еще больше после откровения аббата. У него постоянно возникали вопросы, не находившие ответа, и ни один не исключал причастности Альбери, ни в одном не было подтверждения искренности его жены по отношению к нему. Ему не терпелось вернуться в Монгерль и все выяснить.

А что касается роли Антуана де Колоня, то здесь Гук был в полнейшем недоумении. Знал ли аббат истоки этой истории? Что дала бы ему смерть Франсуа? И был ли то несчастный случай или акт возмездия? Гук вовсе не хотел быть судьей в этом деле — наоборот, он был частично удовлетворен уничтожением ценной для Франсуа документации. Ему хотелось знать правду. Всю правду. Чтобы не чувствовать себя мальчиком на побегушках.

— Вы о чем-то размечтались, мой добрый Гук, не думаете ли вы о том пролетевшем мгновении, о котором все время думаю я?

Гук вздрогнул, поднял голову. Антуанетта улыбалась ему нежной сообщнической улыбкой, стоя в нескольких шагах от него, в небольшом будуаре, который она намеревалась переделать. Они были одни. Дрожь прокатилась по его спине. Погруженный в свои мысли, он не прислушивался к ее беседе с архитектором, не видел, когда мэтр Пателье ушел. На миг его охватила паника, когда Антуанетта мягко дотронулась до его плеча. Взгляд ее был многообещающим.

— Не бойтесь, друг мой. Мэтр Пателье долго будет искать свой измерительный шнур, он считает, что потерял его в зале для приемов.

Она усмехнулась, достав из рукава искомый предмет, потом почти прижалась к нему.

— Дама Антуанетта… — тоном упрека пробормотал Гук, словно голос его мог предотвратить то, что он уже считал неизбежным.

Разум его, застигнутый врасплох, был побежден страстью. Антуанетта провела ладонью по его щеке — жесткие волоски небритой бороды возбуждающе покалывали тонкую кожицу. «Не надо бы!» — неуверенно возразил голосок в его голове, но его уже целиком всасывала бездна ее глаз. Он обхватил руками выгнутую податливую талию, увлек Антуанетту в альков, откуда мог заметить любое движение на подступах к комнате. И тут только жадно впился в стонущие уста. Он уже не в силах был сдерживать мучительное влечение своей набухшей плоти. Антуанетта отдавалась его ласкам, словно молодая кошечка первому встречному самцу.

— Возьми меня… Здесь… Сейчас же… — задыхалась она, сжимая рукой его вздувшийся гульфик.

Он одним движением нагнул ее, задрал юбки. Властное желание не давало времени на утонченные ласки. Неодолимая потребность обладать ею… Найти облегчение в этом предлагающем себя теле… Облегчение, в котором отказывала ему Альбери.

Он толчком уверенно вошел в нее и тут же прикрыл ладонью ее рот, чтобы приглушить вырывающиеся стоны наслаждения. Продлевая его, он выждал несколько секунд, а затем судорожно задвигал бедрами, торопливо выплескивая из себя все накопившееся за пятнадцать лет монашеской жизни. И только после этого до него дошло, что вел он себя как последний хам, а Антуанетта, повернув к нему сияющее лицо, счастливыми глазами смотрела на его изменившиеся черты со следами еще не угасшей пламенной страсти.

— Простите меня! — хрипло выговорил он, пока она тщательно оглаживала юбки, убирала на место несколько выбившихся прядей волос.

Антуанетта нежно и радостно посмотрела на него.

— Простить вас, мой друг? За то, что вы подарили мне долгожданное счастье? Нет. Я люблю вас, Гук. И больше не избегайте меня. Вы мне так нужны.

Она прижалась к нему, чувствуя, как медленно стихает бурление в его теле. Он чуть было не отстранил ее, как какую-нибудь служанку, взятую наспех, но не посмел. Он был ее вассалом. Отныне она распоряжалась его жизнью и смертью сильнее, чем ее жалкий супруг.

— Теперь нам надо соблюдать осторожность, — застенчиво произнес он. — Скоро вернется мэтр Пателье.

— Я вас все еще волную, правда? — восхищенно спросила она.

— Да, — быстро откликнулся Гук, не зная, лжет ли или нет.

— Тогда мы скоро опять встретимся, мой возлюбленный!