Читаем Проклятая комната полностью

— А ты хитрее, чем я думал, Изабо. Я мог бы попасться на крючок, но ты плохо меня знаешь. Я все там перекопал, чтобы найти философский камень. Мертвецов я не боюсь и считаю, что нет никакого греха в ограблении могил.

Лоралину стала бить дрожь, но не от страха и не от холода. В ней словно что-то оборвалось. Она не знала, почему, зачем ей лгали, разыгрывали перед ней похоронный спектакль — ее мать не умерла! Она ее бросила. Оставила наедине с мщением. Если это так, значит, она никогда ее не любила. Она просто использовала ее в качестве орудия мести, пожертвовала ею, потому что ненавидела, как ненавидела ее отца. Все вдруг стало бессмысленным.

Она почувствовала, что от желания зарыдать сжалось горло. «Не плакать… Не лить перед ним слезы… А впрочем, какая разница?» Она закрыла глаза, слезы полились из-под опущенных век.

Шазерон и бровью не повел. В его мозгу мелькнула мысль: а не говорит ли она правду? Что если она и в самом деле его дочь? На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать. Это соответствовало давности событий. Но в ней не было ничего от него, хотя и была она вылитая Изабо. Он всегда помнил ее лицо с тех пор, как насыщался ею. Никогда после не видел он таких тонких, нежных черт, никогда с тех пор так не желал вновь овладеть ею. Даже сейчас он мог бы взять ее, если бы не знал о только что прошедших родах. Мысль мелькнула и пропала. Остались лишь мечты о философском камне, золоте, вечной молодости.

Он не желал больше ждать. Наклонившись, сеньор схватил ее за волосы, заставив поднять голову.

— Хватит! Тебе не удастся меня разжалобить, Изабо.

Он плюнул ей в лицо.

— Ты меня разочаровываешь. Раньше ты не была таким нытиком.

Затем мерзавец вынул из ножен кинжал и приставил к спине младенца.

— Перестань хныкать, или я проткну твоего сына!

Лоралина шмыгнула носом. Противоречивые мысли толпились в ее голове. Какие еще отныне должны быть сомнения, какие угрызения совести? Ей одновременно хотелось и умереть, и жить. Умереть из-за того, что ее предали, жить, как ее мать, чтобы отомстить за себя.

В ее жилах текла кровь Шазеронов. И кровь эта, которую она не признавала, ненавистная ей, взыграла в ней, помогла обрести утерянное достоинство. Она решительным жестом смахнула слезы.

— Ты был прав, Франсуа де Шазерон. Философский камень находился во мне. Я проглотила его, чтобы произвести на свет этого ребенка. Он — не как другие. Он — алкаист.

Франсуа де Шазерон с нескрываемой радостью вытаращил глаза. В голосе Лоралины чувствовалась та убежденность, породить которую могут только крайние обстоятельства. Она вытащила свою последнюю карту, которая могла либо спасти ее, либо погубить. Терять ей было нечего.

— Мне помогла жидкость, о которой ты знаешь. Достаточно было растолочь волчье сердце в моей крови и добавить в эту смесь жидкость, чтобы получить густую массу. При соприкосновении с железом она превращает его в золото. У меня гора золота, Шазерон. Но, как тебе известно, его всегда не хватает. Тогда я создала ребенка. Пока он слишком мал, однако, когда он возмужает, то золото потечет из его рук, как только он дотронется до металла. Ему достаточно будет положить палец на рану, чтобы та затянулась, а несколько капель его крови станут эликсиром вечной молодости. Не плени ты меня, я бы сбежала с ребенком и этим золотом. Я бы купила себе жизнь, которой ты меня лишил.

Холодно улыбаясь, она с пренебрежением смотрела на него. Он отпустил ее волосы и отошел, зачарованный.

— Да. Да… — повторил он в сильном возбуждении.

Шагая из угла в угол, он временами останавливался и с любопытством посматривал на спящего младенца. Право же, сумасшедший. Лоралина спросила себя, как мог он хоть на мгновение поверить в эту нелепость, но, в сущности, ей было все равно. Как бы то ни было, теперь она вынуждена идти до конца.

— Верни мне свободу, Шазерон. Я могла бы оставить тебе ребенка, но ему нужно только мое молоко. Человечье молоко — не для него.

— Не раньше, чем проверю твои россказни о золоте.

— Я проведу тебя туда.

Шазерон язвительно засмеялся.

— Чтобы укокошить меня в подземелье? Не так я глуп, Изабо. К смерти ты меня приведешь, это уж точно, а к богатству… Я сейчас велю принести пергамент. Ты мне начертишь маршрут. Когда я проверю твои слова, дарую тебе жизнь. Ты и этот бесценный ребенок будете моими гостями.

Он отвернулся от нее, стукнул в дверь и вышел. Дверь за ним закрылась. Грудничок слабо дышал во сне. Она поджала колени к животу и обернула его подолом. Долго он не проживет, она это чувствовала. Шазерон во что бы то ни стало должен найти это золото и освободить ее, прежде чем младенец отдаст Богу душу. Выйдя отсюда, она убежит из замка.

Франсуа вернулся через несколько минут, и она начертила ему маршрут, но не к английскому золоту, а к месту, где она переплавляла вышедшие из употребления золотые монеты в слитки, которые намеревалась взять с собой уходя вместе с Филиппусом. Их было там около сотни. Достаточно, чтобы придать выдумке правдивость.

Перейти на страницу:

Все книги серии Бал волчиц

Проклятая комната
Проклятая комната

«Франсуа де Шазерон уставился не на лицо с остекленевшими, широко раскрытыми глазами, в которых застыл ужас. И не на тело, располосованное огромными когтями. Он смотрел на сжатый кулак погибшего. Окровавленная серая волчья шерсть была переплетена в нем с тонкими и длинными каштановыми волосами».Франция. Начало XVI века. Франсуа де Шазерон наводит ужас на вассалов. Ему достаточно щелкнуть пальцами, чтобы объявить ведьмой и отправить на костер любую женщину, хотя сам он втайне занимается алхимией: в потайной комнате своего замка синьор ставит чудовищные опыты, и для них ему нужны девичьи тела. Но сначала Шазерон лишает девушек невинности. По минутной прихоти синьор преследует и изящную, веселую пятнадцатилетнюю Изабель. Девушке с женихом удается бежать, но бегство влюбленных лишь распаляет Шазерона. Его расправа над Изабо и ее родными — сестрой и отцом — страшна. Но еще более чудовищными оказываются последствия этой истории: в телах Изабо и ее сестры Альбери течет волчья кровь. Адские метаморфозы происходят лунными ночами с телами девушек. И ни обидчики, ни любимые не смогут жить так, как будто оборотней не существует…

Мирей Кальмель

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы

Похожие книги