Проклятая благодать

— Великий Мудрец (глава ку-клус-клана) призывает всех своих хороших солдат сюда, — он указал на себя и на Гиммлера. — Война вот-вот начнется, — его глаза сузились. — У вас техасский акцент.

— Плано, Остин, Западная Вирджиния и Луизиана, — сказал я, поочередно указывая на себя, Викинга, Флейма и Ковбоя. — Мы все были бродягами, которых объединило дело. Теперь мы здесь.

— Все морпехи?

— Я — нет, просто мне нравится рвать глотки черным, — сказал Вик, звуча как идеальный арийский брат.

— Еврей поимел моего старика. И я перерезал ему горло. С тех пор и режу глотки, — пробурчал Ковбой, придерживаясь предыстории, которую дал ему Таннер.

— А ты? — спросил Мейстер у Флейма.

Флейм молчал, и я увидел, как дернулась его щека. Его руки схватились за клинки.

— Эрл — просто чертов психопат. Он пришел со мной. Но он также предан нашему делу.

Глаза Мейстера загорелись.

— Ему нравится убивать? — спросил он меня, как будто Флейм был его новой любимой игрушкой.

— Я живу ради этого, — прорычал Флейм.

А затем, словно в доказательство того, что он псих, каким я его и представил, провел лезвием по руке, шипя и чертовски напрягаясь, когда начала литься кровь.

Мейстер щелкнул пальцами в сторону Гиммлера. Не прошло и двух минут, как Гиммлер притащил еще одного человека, брыкающегося и кричащего.

— Этот ублюдок убил сегодня одну из моих лучших шлюх, трахнул ее так сильно, что сучка истекла кровью. Я собирался оставить его убийство до вечера, когда мне станет скучно…

Он сделал паузу, на его губах появилась холодная улыбка, когда внимание Флейма переключилось на обвиняемого.

— Но теперь я думаю, что ты захочешь попробовать его крови.

Если Флейм ждал зеленого света, то это было то, что нужно. Он вскочил со стула и бросился через быстро заполняющийся бар. Когда он проходил мимо меня, я услышал, как он произнес «Мэдди» под нос. Затем он выхватил клинки, и прежде, чем Гиммлер успел отпустить парня, Флейм одним клинком перерезал ему горло, а другим распорол живот.

Мужчина захлебнулся собственной кровью, а его внутренности начали выскальзывать из раны на животе. Гиммлер отпустил мертвеца, и тот упал на пол. Флейм не останавливался, резал и колол, пока тело не стало напоминать лишь окровавленную кучу мяса.

У Мейстера практически поднялся стояк от убийства, совершенного Флеймом.

Я знал, что он видел Мэдди на месте этой шлюхи. Мейстеру повезло, что брат сумел переключить свой гнев с него на деревенщину.

Флейм отступил назад, задыхаясь и вздымая грудь, его татуированные руки были в крови, а майка — ярко-красного цвета. Мейстер хлопнул в ладоши, смеясь, и подал знак принести еще выпивки.

— Неудивительно, что Бо позвал тебя в Техас.

Флейм посмотрел в мою сторону, и я жестом велел ему сесть. Спасибо, черт возьми, что этот придурок сделал, как я просил.

Около часа Мейстер говорил только о политике белой власти и о том, как, по его мнению, будет проходить грядущая расовая война. Он хвастался, что город финансирует огнестрельное оружие и любое другое нацистское дерьмо, которое Клан только может придумать, чтобы приобрести.

Наступила ночь.

Мужчины напились.

Гремела музыка.

Потом Мейстер щелкнул пальцами.

Я понятия не имел, какого хрена он приказал Гиммлеру сделать на этот раз, но через несколько минут Гиммлер вернулся в бар и потащил к нам накачанную шлюху.

Худая шлюха с бледной кожей. Одетая в испачканное белое платье. Чертовы огненно-рыжие волосы и веснушки на лице.

Моя грудь напряглась, ладони вспотели, и мне потребовалось все, что у меня было, чтобы не встать со своего места и не вырвать сучку из рук Гиммлера.

Мейстер отодвинул свой стул, и Гиммлер опустил ее на колени Мейстера.

Он схватил ее за волосы и поднял ее лицо. Весь гребаный воздух вылетел из моих легких... этой шлюхой была Фиби.

— Очень красивая, правда? — спросил Мейстер.

Голова Фиби болталась под его хваткой, ее голубые глаза не могли сфокусироваться. Следы один за другим покрывали кожу на ее руках. Следы от игл. Ее длинные рыжие волосы были засалены и перепачканы грязью, прозрачное платье показывало сиськи и киску. Кости выпирали под любым углом.

Но хуже всего было ее лицо. Опухшие глаза, окровавленные, потрескавшиеся губы, синяки — старые и новые — украшали ее щеки и челюсть.

Сучка была в полном беспорядке.

Из уст Фиби вырвался стон, когда Мейстер провел рукой по ее груди и коснулся сисек. Его губы пробежались по ее шее, и сучка наклонила голову в сторону, чтобы позволить ублюдку лизнуть ее покрытую потом кожу. Она вскрикнула от боли, когда его зубы впились в нее, оставив красный след.

Викинг переместился на сиденье позади меня и кашлянул. Я знал, что он пытается что-то сказать. Он неуловимо наклонил голову в сторону остальной части комнаты. Лицо брата выглядело бы нейтральным для любого другого, но я знал, что этот ублюдок был в ярости.

Оглядевшись, я увидел, что несколько сучек, одетых так же, как и Фиби, подвели к мужчинам, те повалили их на колени и делали с ними все, что хотели.

— Хочешь одну, просто выбери, — сказал Мейстер.