Проклятая благодать

— Ты, — сказала она снова, в ее голосе появилась новая легкость.

Ее пальцы пробежали по моим губам, затем вверх, остановились на моих глазах. Ее ладошка сжалась возле моих глаз, и она издала долгий, счастливый вздох.

— Тот, у кого добрые глаза, — пробормотала она.

Ее голова склонилась набок, как у невинного ребенка.

— Ты не убил меня. Я заслуживала смерти, но ты не убил меня... потому что у тебя добрые глаза. Человек дьявола с глазами ангела.

Я снова вспомнил ту гребаную ночь в коммуне. Вспомнил, как эта сучка гладила волосы Ли и называла ее Ребеккой. Чертовы слезы. Гребаные всхлипы. У меня защемило в груди, и я проглотил комок в горле... как она смотрела на Ли. Я… Я знал, что она чувствовала.

Вот почему я не мог убить эту сучку.

Она... в тот момент она была мной. Мной в тот гребаный день, который не выходил у меня из головы.

— Дерево, — голос Фиби выдернул меня из мыслей.

Я переместился на сиденье, когда она отдернула руки и сцепила их так, как я их связал.

— Человек дьявола с глазами ангела, — повторила она и начала всхлипывать. — Снова здесь, ради меня. Чтобы спасти меня из ада? Чтобы забрать нас?.. Чтобы защитить нас?

Она произнесла эти фразы, как будто это были вопросы, ее голубые глаза умоляли меня забрать ее из этого города, от Мейстера. Черт, как она смотрела на меня, умоляя, прося... эта сучка просила меня избавить ее от страданий.

Так же, как он. Как...

— Какого хрена? Шлюха!

Я вскинул голову, когда Мейстер ворвался в комнату. Привстал, готовый к драке. Рука Мейстера схватила Фиби за волосы и дернула ее на ноги. Фиби вскрикнула, спотыкаясь. Затем, когда она выпрямилась, Мейстер развернул ее лицом к себе и нанес удар наотмашь по лицу. Мне пришлось приложить все силы, чтобы не броситься на него. Но когда я оглянулся, все охранники были начеку, руки на оружии. Никто из нас не смог бы выбраться живым, даже если бы попытался.

Мы должны были ждать.

Фиби начала плакать, всхлипывая, когда подняла голову. Кровь густо и быстро стекала с ее губ. Ее глаза наполнились слезами, но даже после сильного удара, нанесенного Мейстером, ее ошарашенные глаза все еще искали мои. И черт меня побери, но они смягчились. Как будто я облегчал ее страдания, просто находясь здесь.

Я не мог справиться с этим взглядом.

— Шлюха! — прорычал Мейстер, притягивая ее близко к своему лицу. — Похоже, ты еще не усвоила урок.

Он сильно встряхнул ее, голова моталась туда-сюда.

— Тогда мне придется, бл*дь, постараться.

Мейстер повернулся к двери, весь бар смотрел на него в ожидающем молчании. Когда он проходил мимо меня, то посмотрел вниз и сказал:

— Эта сучка была обученной шлюхой. Раздвигала свои ноги для всего, что двигалось. Я переквалифицирую ее в жену Клана, — как будто его собственные слова разозлили его, он размахнулся и ударил ее снова, ее голова дернулась в сторону. — Но эту шлюху трудно сломить.

Он вытащил Фиби из бара, и прежде, чем за ними закрылась дверь, я увидел, как он повернул налево. В сторону лачуги стоматолога.

Я достал сигареты, зажег одну и сделал длинную затяжку. Гиммлер недоверчиво наблюдал за мной, поэтому внешне я вел себя спокойно, хотя в голове я представлял, как перерезаю горло каждому до последнего ублюдка во всем этом месте. В течение следующих десяти минут я допил свое пиво, выпил еще одну рюмку, затем поднялся на ноги.

Вик и Ковбой последовали за мной из бара и перешли дорогу к общежитию. Вик придвинулся поближе, чтобы заговорить, но я зашипел:

— Еще нет. Гиммлер будет наблюдать из бара.

— Откуда, бл*дь, ты это знаешь?

— Поверь мне, — сказал я, когда мы вошли в общежитие, не включая свет.

Как только мы вошли в коридор, я украдкой посмотрел на улицу.

— Черт, — сказал Ковбой. — Ублюдок прямо там, смотрит нам вслед.

— Он нас подозревает.

Я привел их в комнату Флейма. Брат вышагивал взад-вперед. Я проигнорировал его и запер дверь.

— Мы вытащим ее завтра, — сказал я тихо. — Если Мейстер не убьет ее сегодня ночью. Гиммлер начнет копать, если мы этого не сделаем. Этот ублюдок чует, что мы не чисты на руку.

Я дернул подбородком в сторону Ковбоя.

— Позвони Хашу. Скажи ему, что мы разрабатываем план, и он должен быть готов, когда я скажу.

Ковбой достал из кармана свой сотовый. Он тихо поговорил с Хашем, затем поднял большой палец вверх и завершил разговор.

— Он готов.

Вышагивая, я провел рукой по волосам.

— Завтра вечером, после наступления темноты.

Вик и Ковбой кивнули. Флейм был слишком погружен в свой собственный мир, чтобы слышать. Я изложил свой план, и мои братья внимательно слушали. Мы все согласились — именно так должно было произойти это дерьмо.

В комнате было тихо. Вик бросил на меня странный взгляд.

— Не уверен, что эту сучку можно спасти, брат. Я никогда не видел такого дерьма раньше. Он просто конченый урод.

Я закрыл глаза и попытался не позволить мыслям о Фиби, о моем гребаном прошлом, разорвать меня на куски. Я мысленно досчитал до десяти.

— Возможно, ты прав.

Я опустился на край кровати и посмотрел на Флейма, доказательство того, что даже самые поганые души можно спасти, в какой-то степени.

— Но я, бл*дь, умру, пытаясь.