Проклятая

И, конечно, они для него братья, роднее, чем я. Александр со своей «семейкой» никогда и не ссорился…

Они хотели поймать меня. Но что-то пошло не так, природы моего дара они точно не знали или ещё что — демон же у меня тогда неспроста вызвался.

А что Александр умирал по дороге — так этого легко каким-нибудь зельем добиться, как и истощение. Помнишь, Алисия, ты ещё удивлялась, что он удивительно неплохо выглядит для умирающего? Умирающий бы так долго не продержался.

И брат нам его, поди, не случайно тогда попался…

В здешних комнатах не было каминов — и так жарко. А то я сожгла бы эти чёртовы бумаги… к чёртовой матери!

Я чувствовала себя в паутине, где огромный паук с крестом подбирается ко мне… ближе… ближе…

«Приди к све-е-ету»! Да что б тебя!

Я всё понимала и раньше, но смириться с обманом, даже когда мне предоставили доказательства, оказалось до безумия сложно.

Той ночью я обнаружила, что дворец стоит на берегу моря, и я даже могу спокойно пойти и поплавать. Мраморная терраса, видная из моего окна, купалась в морских волнах.

Я нырнула с неё и плыла, плыла пока не кончились силы, и не свело ногу. И тогда, захлёбываясь горько-солёной, как слёзы, водой впервые мысленно, без всяких пентаграмм вызвала духа. Он меня, мокрую и дрожащую, и отнёс обратно в комнату.

Остаток ночи я пролежала на дорогом пушистом ковре со странным ярким рисунком. Слушала волны и комкала теодоровы бумаги.

Мир снова превратился в клетку — теперь, правда, размером побольше.

И сейчас даже Арман не смог бы мне помочь. Потому что он тоже был в этой паутине. Тоже муха, как и я.

На следующий день меня навестили сразу оба короля — братец и Дамиан. До этого меня в очередной раз выкупали-прибрали местные молчаливые слуги. Отдалённо это напомнило Утёс. Я вяло этому удивилась и позволила себя одеть и причесать.

А после обеда состоялась собственно аудиенция. У меня не было настроения ничего делать — в том числе и их слушать. Так что я просто сидела у окна и тупо смотрела на уже знакомый ковёр. А Дамиан с братцем распинались… в подробностях. О чём-то.

— Алисия!

Я равнодушно глянула на брата. Тот в ответ сделал страшные глаза и, кажется, в который уже раз повторил:

— Сколько человек ты можешь убить?

Я вспомнила церковников у стен моего замка. Мёртвый город, где чуть не погиб Арман.

— Много.

— Целую армию? — вставил Дамиан и глаза у него предвкушающе сверкнули.

Я равнодушно пожала плечами.

— Можно попробовать.

Короли повернулись друг к другу и принялись о чём-то с жаром спорить.

А у меня жутко болела голова и очень хотелось спать. И послать всех к чёртовой бабушке.

— Алисия, ты поедешь в Зенцберг? — прорвалось сквозь туман в голове.

Я равнодушно пожала плечами.

Кажется, Их Величества приняли это за знак согласия, потому что на следующее утро меня увезли.

Поездку в этот… Зенцберг не помню совершенно. Практически всё время я спала и, помнится, Теодор даже боялся, что я подцепила на юге какую-то лихорадку. Помню, меня осматривал врач, но, наверное, ничего не нашёл — меня оставили после этого в покое.

Думаю, я тогда напоминала куклу. Меня переставляли с места на место, вели куда-то, а если нет — я замирала и то мучилась от головной боли, то проваливалась в серую дрёму. Не знаю, что это было. Но оно ушло, как только мы оказались у поля сражения (или как там это у военных называется?). Громадный такой, не очень ровный луг, с одной стороны — мы. С другой — шатры.

Стояла ночь, но светлая, из тех, что бывают к концу лета. Луна в небе плошкой, звёзды сверкают вовсю… Сверчки стрекочут, светляки кое-где подмигивают. Ветер травами пахнет. Красота!

Я смотрела на огни во вражеском лагере. Рядом что-то в очередной раз рассказывал Теодор (Дамиан куда-то исчез). Вокруг меня витали духи — давно мной забытые и очень привычные. Умилительно-спокойная картина. Была, пока на той стороне что-то не блеснуло. Знакомо так, золотом.

Я зажмурилась и отвела взгляд. Магия святош. И крест — вон, мигает отсветом костра.

«О, мои пауки собственной персоной. Святоши…», — мысль вяло скользнула… и породила следующую: «Они не оставят меня в покое. Никогда. Пока не убьют. Как того проклятого до меня. Они превратят мою жизнь в ад. Уже превращают».

Медленно, нерешительно я вытащила из спрятанных в поясе ножен маленький ритуальный кинжальчик.

Теодор наконец-то заткнулся и смотрел на меня расширенными от удивления и… ожидания? глазами.

Какая-то (маленькая, если честно) часть меня кричала одуматься. Что в сущности такого — на меня ещё никто не напал и даже если клирики начнут охоту, всегда можно спрятаться… у Армана, например.

Другая часть возражала, что прятаться негде — святоши найдут везде. А охота уже началась. Вспомни, Алисия, подвалы, где ты нашла Александра? Хочешь провести в них остаток жизни? Очиститься?

Вся моя жизнь проклята.

Это сложно только в первый раз. В первый раз ещё задумываешься, в первый раз совесть ещё о чём-то кричит. А потом…

«Тьма… вокруг тебя… Алисия. Ты… притягиваешь… тьму».