Происхождение всех вещей

Сформулировав десять основных принципов своей теории, Альма изложила историю войны мхов из «Белых акров». Она написала о том, как в течение двадцати шести лет была свидетелем продвижения и отступления нескольких конкурирующих колоний мха на одном поле с валунами у края леса. Особенно ее интересовал дикранум, так как именно этот род мха демонстрировал самое обширное количество вариаций в семействе моховидных. Альме были известны виды дикранума с коротким и невзрачным ворсом, а также украшенные экзотической бахромой. Она знала виды с прямыми и скрученными листьями; те, что жили лишь на гниющих бревнах рядом с камнями, и те, что выбирали себе самые солнечные верхушки высоких валунов; те, что плодились в стоячей воде, и те, что особенно агрессивно разрастались там, где имелся помет белохвостого оленя.

За десятки лет исследований Альма заметила, что различные виды дикранума с самыми схожими признаками растут рядом. Она утверждала, что это не случайность — что за тысячелетия суровой конкуренции за солнечный свет, почву и воду у растений вынужденно появились мельчайшие адаптационные механизмы, дающие им пусть небольшое, но преимущество над соседями. Именно поэтому на одном валуне можно было обнаружить три или четыре разновидности дикранума, и именно поэтому каждая из них чем-то отличалась от других, каждая нашла свою нишу в этой замкнутой тесной среде, и каждая оберегала свою территорию посредством слегка отличающегося адаптационного механизма. Механизмы эти не представляли собой что-то экстраординарное (мху необязательно было цвести, плодоносить, отращивать крылья, наконец); разновидностям мха достаточно было отличаться хоть чем-то, чтобы одержать верх над соперниками, а на Земле не было соперника опаснее того, что рос прямо у тебя под боком. Самые ожесточенные войны всегда велись дома.

Альма в подробнейших деталях пересказала ход битв, которые тянулись десятилетиями и победы в которых измерялись дюймами. Поведала о том, как колебания погоды в течение этих десятков лет давали одному виду преимущество над другим; как птицы влияли на судьбу мха и как с падением старого дуба, стоявшего у изгороди пастбища, в одночасье изменился характер тени — и вся вселенная поля с валунами тоже изменилась.

Она написала: «Очевидно, что чем сильнее кризис, тем быстрее эволюция».

Она написала: «Причиной всех изменений являются отчаяние и необходимость».

Она написала: «Красота и разнообразие природного мира — всего лишь видимое наследие войны, ведущейся непрерывно».

Она написала: «Победитель одерживает верх, но лишь до тех пор, пока не проиграет».

Она написала: «Эта жизнь — сложный эксперимент, где все познается на опыте. Иногда страдания заканчиваются победой, но ничего нельзя гарантировать. Самые изящные и красивые особи не всегда оказываются самыми жизнеспособными. В природных войнах господствует не зло, а абсолютный и беспристрастный закон, который гласит, что форм жизни слишком много, а ресурсов, необходимых им всем для выживания, недостаточно».

Она написала: «Постоянное противоборство видов неизбежно, как и смерть и биологические изменения. Статистика эволюции жестока, и длинный путь истории усеян окаменелыми останками бессчетных неудачных экспериментов».

Она написала: «Тем, кто плохо подготовлен к борьбе за выживание, пожалуй, лучше было бы вовсе не появляться на свет. Единственное непростительное преступление — оборвать свой жизненный эксперимент прежде, чем наступит его естественное окончание. Те, кто так поступает, слабы и достойны жалости, ибо жизненный эксперимент и сам бы скоро оборвался для всех нас без исключения, так почему бы не набраться смелости, не проявить любопытство и не остаться на поле боя, пока не наступит конец, скорый и неизбежный? Нежелание бороться за жизнь — не что иное, как трусость. Нежелание бороться за существование — нарушение великого договора с самой жизнью».

Иногда ей приходилось вычеркивать целые страницы написанного — когда она отрывалась от работы и понимала, что прошло уже несколько часов, а она ни на секунду не прекращала писать, но рассуждала уже не о мхах.

Тогда она поднималась наверх и начинала медленно расхаживать кругами по палубе корабля — того, на котором в данный момент оказалась. Роджер семенил за ней. Прочистив мозги и надышавшись свежим морским воздухом, Альма возвращалась в каюту, садилась за свежий лист бумаги и заново начинала писать.

Все это она повторяла сотни раз в течение почти четырнадцати месяцев.

* * *