Происхождение тебя. Как детство определяет всю дальнейшую жизнь

Примечательно то, что, когда мы оценили, насколько сильно привязаны к матерям те дети, которые растут в основном под чужим присмотром, два года спустя (участникам тогда было по три года), сохранилась только одна связь – а именно между недостаточно сильной привязанностью к матери и сочетанием двух факторов риска: тем, сколько времени малыш проводил без нее, и насколько она была нечуткой. Судя по всему, то, насколько хорошо о ребенке заботились чужие люди, уже не играло никакой роли. Найденные свидетельства не только соотносились со смелым заявлением, из-за которого и начались «дошкольные войны», но и нисколько при этом не соотносились с заявлением «это качество, тупица». Дело в том, что дети, которые проводили без матери много времени и чья мать при этом была недостаточно чуткой, теряли с ней связь, причем это касалось и тех, о ком в отсутствие родителей заботились хорошо, и тех, о ком заботились хуже. Поэтому ребенок, который посещал лучший развивающий центр, все равно мог чувствовать себя брошенным, если его отправляли туда в раннем возрасте надолго, а его мать при этом была недостаточно чуткой. Другими словами, забота со стороны чужих взрослых, насколько бы она качественной ни была и насколько того ни хотели бы многочисленные исследователи, не укрепляла устойчивость ребенка к пагубному влиянию настолько, чтобы восполнить долгие часы, которые тот провел без матери, и большое количество внимания, которое тот недополучил ввиду ее черствости.

Однако вспомним, что некоторые, а точнее многие из исследователей, работавших над проектом NICHD, не хотели полагаться на данные, полученные в ходе «Незнакомой ситуации». Им казалось, что такой опыт не позволяет как следует оценить отношения между матерью и ребенком. Поэтому неудивительно, что они не горели желанием поддерживать те выводы, которые мы озвучили чуть выше. Итак, что же мы получили, когда решили отдельно изучить видеозаписи, на которых матери взаимодействуют с ребенком свободно, а не в «Незнакомой ситуации»? А получили мы еще больше свидетельств против заявления «Это качество, тупица»! Дело в том, что выяснилось: первый фактор риска (а именно количество времени, которое ребенок проводит под присмотром других людей) сам по себе лишает ребенка необходимой заботы и внимания со стороны матери.

Когда мы подробно изучили взаимодействие матери с детьми, то обнаружили: чем больше времени ребенок в первые полгода, пятнадцать месяцев, два года и даже три года жизни проводил без матери, тем невнимательнее та к нему относилась. И наоборот, чем больше времени ребенок в указанные сроки проводил с матерью, тем внимательнее та к нему относилась, даже с поправкой на другие обстоятельства.

Такие выводы явно сходились с заявлением о том, что родитель, который часто и надолго разлучается с ребенком, понимает его плохо, а потому не способен общаться с ним так, чтобы способствовать его развитию. Мы нашли некоторые свидетельства в пользу того, что детям, о которых чужие люди заботились плохо, уделяла меньше внимания и мать, однако эти свидетельства были не такими обширными и убедительными, как данные, подтверждающие: материнское поведение зависит от количества часов, которые ребенок проводит с ней.

Подведем итог: не важно, с какой стороны мы подходили к вопросу отношений между матерью и ребенком – разлучали детей с родителями и проверяли, насколько те привязаны друг к другу (в двух разных возрастах), или просто наблюдали за их общением в непринужденной обстановке (четыре раза) – оказывалось, что дело в основном не в том, насколько чутко за ребенком приглядывают чужие люди, а в том, сколько времени ребенок проводит без матери. Эта закономерность наблюдалась вне зависимости от того, насколько хорошо или плохо о ребенке заботились в отсутствие матери. Другими словами, если у родителя не ладились отношения с ребенком, то виноваты были, вопреки расхожему тогда мнению, не те, кто плохо заботился о нем, пока мама была на работе, а то, как долго он оставался на чужом попечении.

Социальное, поведенческое и умственное развитие