Происхождение тебя. Как детство определяет всю дальнейшую жизнь

Гипоталамо-гипофизарная ось отвечает как за адаптивный, так и за дезадаптивный отклик на стресс. Адаптивный отклик заключается в том, что в организме при стрессе относительно быстро повышается уровень кортизола (гормона, который является одним из конечных продуктов активации гипоталамо-гипофизарной оси), а затем постепенно снижается. Благодаря этому вы пугаетесь, когда слышите громкий шум, или резко поворачиваете, чтобы избежать аварии. Адаптивный отклик позволяет нам резко напрячься, справиться с неожиданной напастью или внезапной опасностью и выжить. Когда мы оправляемся от испуга, уровень кортизола, который до этого подскочил, довольно быстро возвращается к исходному уровню.

Однако если человек подвергается воздействию внезапных и неподвластных ему источников стресса часто, у него вырабатывается привыкание, из-за чего уровень кортизола при столкновении с потрясением повышается незначительно или не повышается вовсе. В сущности гипоталамо-гипофизарная ось перегружается, истощается и больше не работает должным образом. Вот как на это смотрит Меган Ганнар, психолог из Миннесотского университета. Представьте, что у вас есть новая или почти не использованная резинка для волос. Когда вы растягиваете ее, она возвращается к первоначальному размеру. Но что будет, если растягивать ее постоянно, пусть даже в пределах прочности? Со временем она потеряет прежний вид. Примерно так и притупляется чувствительность к стрессу. Если человек подвергается стрессу редко, у него каждый раз подскакивает уровень кортизола, а потом, когда опасность оказывается позади, снижается. Однако если человек подвергается стрессу постоянно, уровень кортизола в минуту опасности у него повышается незначительно или не повышается вовсе. По крайней мере, на это указывают теоретические и практические исследования по данному вопросу.

Поскольку травля – большой стресс, мы решили проверить, насколько повысится уровень кортизола у участников исследования E-Risk, когда мы подвергнем их стрессу нарочно. Для этого мы воспользовались двумя проверенными и действенными приемами: последовательное решение задач на слух и социальный стресс-тест Триера; все, что делали участники, мы записывали на видео. Для начала мы попросили участников решать на слух математические задачи – поскольку писать было нельзя, это вызывало стресс, а то, что за участником тем временем наблюдали со стороны, давило на него лишь сильнее.

Социальный стресс-тест Триера направлен на то, чтобы заставить участника выступить перед слушателем. Двенадцатилетним участникам необходимо было рассказать незнакомцу, который нарочно сидел с бесстрастным лицом, о самом неприятном событии, которое они пережили в школе. В обоих случаях дети знали, что их снимают на видео, и это должно было дополнительно их напрягать.

Чтобы оценить, насколько участники невосприимчивы к стрессу, мы собрали у каждого по пять образцов слюны и отправили их в лабораторию для анализа на уровень кортизола. Слюну дети пропускали через соломинку в небольшой контейнер. Первые два образца мы собрали за двадцать минут и за две минуты до того, как дали участникам решать в уме математические задачи, третий – сразу после этого, а последние два – через двадцать пять и тридцать пять минут после того, как те начали выполнять задания.

Благодаря этому мы смогли построить график, который отражает, каким был уровень кортизола у детей до, во время и после воздействия стресса и тем самым представить, как со временем менялся уровень кортизола в их организме. Основываясь на описанных выше предположениях, мы выдвинули гипотезу: у детей, которых травят сверстники, отклик на стресс будет менее бурным, чем у остальных, а значит, уровень кортизола в их слюне будет повышаться незначительно.

Чтобы, если наше предположение подтвердится, проверить себя, мы сосредоточились на подвыборке из однояйцевых близнецов (у которых гены совпадают на 100 %), которые, согласно свидетельствам матерей (собранным, когда участникам было семь, десять и двенадцать лет), подвергались разному уровню травли. То есть мы брали только тех близнецов, среди которых, как в случае Джошуа и Джека (о них мы говорили в 9-й главе), один подвергался травле, а другой – нет. Таким образом мы, можно сказать, делали скидку на наследственность каждого из подвергающихся травле близнецов. Если бы у близнецов, которые подвергаются различному уровню травли, наблюдались различия в выбросе кортизола, это нельзя было бы объяснить наследственностью – у однояйцевых близнецов одинаковый генотип, а потому причина была бы исключительно во влиянии внешней среды.