Экстирпация — процедура крайне сложная на живом мозге, учитывая своеобразие рельефа, различную (и внезапно различную) плотность участков, зыбкость фактуры, когда инструмент то скользит, то «вязнет», то внезапно начинает «собирать» и «мять» субстанционально странную структуру живой коры, напоминающую по ощущению мягчайший сыр, то обветренный, то свежий.
При этом стоит помнить, что примерно 70-75% коры, которую необходимо удалить, скрыто в очень тесных глубинах борозд.
А вот тут начинается самое неприятное, по сути лишающее процедуру всякого научного смысла и значения и переводящее любые ее результаты в разряд банального подлога.
Давайте взглянем на коронарный срез через лобные доли мозга.
Мы увидим, что сложнорасположенные изгибы коры головного мозга, мягко говоря, неравновысотны, и что в петлях срезов любой из извилин находится
Отпрепаровка покажет, что снизу в кору вплетаются миллиарды волокон мозолистого тела
Иными словами, процедура «снятия» коры лобных долей оборачивается как тяжелейшими операционными травмами, которые сами по себе способны обеспечить то самое павловское «угнетение», так и необратимым разрушением еще нескольких отделов головного мозга. Отделить следствие поражения одной структуры от поражения других не представляется возможным, что обессмысливает экстирпацию и уводит ее из числа научных методов.
Я ничего не хочу сказать плохого о тех исследователях, которые практиковали экстирпацию и на основании ее результатов делали свои выводы о необыкновенной значимости коры лобных долей мозга.
Спасибо им за их ошибку, которую иначе пришлось бы совершить нам.
Илл. 21а. Фронтальный срез мозга. Видны сложнорасположенные изгибы
коры головного мозга, в петлях срезов любой из извилин находится
Илл. 21Ь. Волокна мозолистого тела (по Блинкову)
Ими, кстати, могло руководить и совершенно добросовестное заблуждение, как в случае с Бианчи.
Но, вероятно, самую дурную роль сыграл священный научный азарт — желание открыть некие волшебные функции, найти то, что Грациоле называл «верховным органом головного мозга».