Читаем Происхождение личности и интеллекта человека. Опыт обобщения данных классической нейрофизиологии. полностью

E supra dicto ordiri мы имеем право сделать осторожный вывод, что разум, зародившийся в раннем палеозое и наследованный чело­веком от всей своей предковой цепочки, — это очень примитивный инструмент, предназначенный лишь для оценки явных факторов че­рез сопоставление впечатления с данными памяти. Этот инструмент категорически не пригоден для понимания любых скрытых процес­сов и сложных явлений.

Прошу (между делом) отметить, что во всех случаях, когда мы рассматривали результаты работы чистого разума, т.е. того, что Л. Леви-Брюль называл «пра-логическим» первобытным мышлени­ем, мы говорили о работе эволюционно сформированного, совре­менного, анатомически безупречного головного мозга человека, не имеющего вообще никаких отличий от мозга любого из ста семи­десяти двух лауреатов Нобелевской премии в области физиологии и медицины с 1901 по 2000 годы.

(Убежденность русского крестьянина в том, что «свежесодранная кожа сороки, положенная на голову, есть лучшее средство против недержания мочи» является ровесницей нейронной теории Сан­тьяго Рамон-и-Кахаля. Кахаль получил свою Нобелевскую премию в 1906 году. Примерно в это же время антропологическая экспедиция Военно-медицинской академии записала в Тверской губернии кре­стьянскую рецептуру о «коже сороки».)

Но еще более замечательным фактом является то, что уверен­ность (exempli causa) о возможности лишения мужской потенции «через втыкание булавки в то место, куда помочился объект сглаза» порождена теми же самыми процессами в головном мозге, что и по­нимание молекулярной структуры нуклеиновых кислот.

(Ретикулярная формация мозга Френсиса Харри Комптона Крика, от­крывшего структуру ДНК, активирует ассоциативные и проекционные зоны коры и адресует их к базам гиппокампа точно так же, как это де­лает ретикулярная формация автора рецепта «половой порчи».)

Впрочем, мы чуть отвлеклись. Вернемся к аборигенам.

Их стерильность от интеллекта в его сегодняшнем как научном, так и бытовом понимании, позволяет и «сквозь» их мышление лег­ко рассмотреть разум человека в его первозданном виде и с опре­деленной уверенностью определить общий эволюционный возраст этого явления.

Ergo, что же это такое?

Puto, решительная попытка уточнения его природы и пример­ное определение возраста возможна через выявление того, что мы очень условно, очень метафорично можем обозначить как «руди­менты и атавизмы разума».

Перейти на страницу:

Похожие книги