Читаем Происхождение личности и интеллекта человека. Опыт обобщения данных классической нейрофизиологии. полностью

Даже если понятие «человек» и употреблять всерьез (что не очень вяжется с принципами нейрофизиологии, которая «насквозь» эволюционна), то в любом случае необходимо понимать, что пере­ход из состояния классического животного в homo не был (molliter dictu) одномоментным; что не было ситуации, когда заснувшее жи­вотное наутро просыпалось бы «человеком», т.е. существом, на ко­торое воздействуют особые, неизвестно откуда взявшиеся раздра­жители, автономные от всей живой природы и ориентированные на его персональную «вторую сигнальную» систему (субстрат которой пока так и не обнаружен ни нейроанатомией, ни нейрофизиологи­ей, и которая до сего дня остается миражом, порожденным силой научного воображения И. Павлова).

Тот самый «многообъемлющий» и действительно сверхсиль­ный «раздражитель», прежде чем стать компонентом обозначенных И. Павловым «чисто человеческих» процессов, должен был быть кем-то порожден, уже сформирован, сделан привычкой и введен в обиход.

Но никаких других создателей, кроме обычных животных, како­выми были homo до определенного (и неопределяемого) момента, у «речи» не было и не могло быть. Даже если счесть такую точку зре­ния недопустимо радикальной, то все равно придется согласиться с тем, что по крайней мере начало формирования всей вербальной культуры (а этот момент был самым сложным и важным) было поло­жено человеком в его «дочеловеческом», т.е. в строго животном со­стоянии.

Несомненно, на самых первых порах звуковая номинация пред­метов, существ, явлений была острейшим физиологическим ощу­щением, которое вполне способно было быть движителем дли­тельного и зыбкого процесса «создания речи». (Чужая, хаотичная и всегда безразличная огромность мира вокруг, получая имена, при­обретая понятность, оживала, становилась предсказуемой и через это — не такой опасной. Понимая глобальность страха, в котором ежесекундно жил ранний homo, окруженный преимущественно его «поедателями», жестокостью природы и конкурентами в борьбе за падаль, легко представить себе, насколько важным было это обсто­ятельство.)

Более того, «с появлением зачатков речи личный опыт каждого чле­на стаи мог стать достоянием всех остальных ее членов» (Leonard J. N.

в сборнике «Life Before Man», 1997).

Помимо чистых номинаций автоматически вырабатывались и связывающие их ассоциации, порождавшие, в свою очередь, че­реду сложных возбуждений ЦНС.

Перейти на страницу:

Похожие книги