Проигравший выбирает смерть

«Волга» неслась сквозь ночную степь, ухала на кочках, как живая, по днищу барабанили камешки, двигатель натужно гудел. Машина сзади не отставала. Дрыгающийся свет ее фар временами выхватывал фигуры беглецов, от этого всем в «Волге» становилось неуютно. Ныш попытался маневрировать. «Волга» виляла, поднимала клубы пыли при резких поворотах, но когда пыль оседала, сзади опять назойливо тыркались в стекло два пучка света. Всех мотало по салону из стороны в сторону. Только Ныш, вцепившийся в руль, оскалив зубы, метал взор между стелящимися впереди ухабами степи и зеркалом заднего вида.

На одном из ухабов машина подскочила особенно высоко и грохнулась о землю, звучно громыхнув сначала передним, а потом и задним мостом. Из-под днища, вспарывая песок, вырвался отвалившийся глушитель.

«Волга» взревела, как ракета, и помчалась быстрее, словно сбросила ненужный балласт. Сзади на обломки громоздкого глушителя напоролась машина преследователей. Металлический хруст и скрежет на миг прорвался в салон «Волги».

– Так вам, козлы! – вскричал Ныш, с восторгом глядя на отстающую машину, закопавшуюся в вихре песка.

Он запальчиво давил на газ, автомобиль безудержно мчался прямо, и в какой-то момент все ощутили, что неровности под колесами разом исчезли. Ныш испуганно повернул голову вперед. Свет фар выхватывал пустоту.

Машина летела с двухметрового песчаного уступа. Неистово ревел двигатель, освободившаяся мощность бешено вращала задние колеса, застрявшие песчинки веером вылетали из пазов протектора.

Когда через пару секунд «Волга» грохнулась в яму, ее черные шины были идеально чисты. Вскрикнуть от страха никто из пассажиров не успел.

Глава 46

Прокурорская «Волга» медленно возвращалась на станцию. Глаза водителя Миши застилали слезы настоящего горя.

– Что скажет Глеб Николаевич, – гнусил Миша. – Он меня убьет!

Миша тоскливо смотрел на измятый ногами капот, хлюпающий, как никчемная жестянка. Потом он перевел взгляд вверх. Продавленная крыша выпирала под лопнувшей обшивкой. Лобовое стекло избороздили трещины.

– А еще козел, – вспомнил Миша поцарапанный бок автомобиля. – Начальник меня точно убьет. Эту «Волгу» ему выделили только год назад. Еще новенькая… была.

– Хватит ныть! – грубо прервал Колубаев. – Без тебя тошно.

Он морщился, глядя на разорванные в клочья штанины, из-под которых виднелись кровавые следы укусов. Полы пиджака тоже были надорваны.

– Коль, а с тобой что? Покусали? – спросил следователь.

– Брюки на выброс, – вздохнул с заднего сиденья Федорчук. – Ботинки превратились в летний вариант – с дырочками. Местами прокусили до крови.

– Хорошо, что отбились.

– Я на этих тварей все патроны извел.

– Я тоже. – Руслан дотронулся до мягкого сгустка крови на ноге и вяло приказал: – Давай, Миш, в больницу гони.

– Теперь мне не до гонок, – горько промолвил водитель.

Капот на скорости отчаянно дребезжал, мятая крыша пощелкивала на ухабах, Мишино сердце сжималось от боли.

Белая дверь медицинского кабинета резко распахнулась, и на пороге появился начальник отделения милиции Кусыев.

– Так вот вы где! – воскликнул он, с улыбкой рассматривая раздетых до трусов Колубаева и Федорчука. – В Гиптильник, значит, заехали.

– Сюда нельзя! – встрепенулась молодая медсестра. Она уже обработала и забинтовала укусы, а сейчас держала в руках солидный шприц.

– Мне можно, – добродушно возразил Кусыев и шагнул внутрь. – Забыл вас предупредить, что ночью туда соваться смертельно опасно. Да и днем тоже.

Из-за его спины показалось усталое лицо эксперта Гурского.

– Ай, ай, ай! – закачал головой он. – Как же вас угораздило?

– Больные, вы должны пройти курс уколов от бешенства, – заявила медсестра, приблизившись к следователю. Она старалась говорить строго и не обращать внимания на посторонних.

Тонкие пальчики влажной ваткой протерли Руслану живот и резким толчком вогнали иголку шприца. Помещение наполнил запах спирта.

– Им бы, девушка, внутрь надо принять, – назидательно заметил Кусыев.

– Я здесь серьезные вещи делаю, а не играюсь, – фыркнула медсестра и перешла к Федорчуку.

Старший сержант деловито штопал разорванные штаны.

– Больно-то как, – растирая живот, сморщился Руслан.

– И таких уколов надо сделать сорок, – обернулась к нему медсестра.

– Ого! Утешили! – тяжко вздохнул Колубаев. Он грустно рассматривал праздничный костюм, пришедший в негодность. – Вот жена обрадуется.

Федорчук приподнял вверх руки, не выпуская иголку, дождался, пока сестра завершила укол, и невозмутимо продолжил штопку.

– Ему что, другое лекарство вкололи? – глядя на совершенно спокойного сержанта, поинтересовался Колубаев.

– Всем одинаковое, – сестра демонстративно отвернулась от раздетых мужчин. – И помните, завтра укол надо обязательно повторить.

– Руслан Ахметович, – нетерпеливо суетился около следователя Гурский. – Я любопытную вещицу нашел.

– Что там еще? – Колубаев, морщась, растирал ладонью место укола.

– Вот смотрите, у сарая во дворе обнаружил. – Семен Григорьевич потряс целлофановым пакетом, в котором брякали две отмычки. – Свеженькие, не ржавые. Только сегодня уронили.