Прогулки с Андреем Толубеевым. Записки театрального дилетанта

Изначально считалось, что в ЮНЕСКО была отправлена схема охранной зоны, которую применяли в Ленинграде для охраны памятников. Однако позже выяснилось, что имеющаяся во Франции карта с этой схемой не совпадает. Зона в документах ЮНЕСКО меньше, хотя и не очень значительно. Кто вмешался и отхватил куски охраняемой зоны — непонятно. Еще один странный момент — если советские чиновники отправляют в ЮНЕСКО какую-то карту, то логично предположить, что она должна быть введена и в отечественный оборот. Но ничего подобного! У нас давно забыли и об этой документации, и о Париже, и о ЮНЕСКО. Никто из чиновников, разумеется, не пользуется ей для охраны памятников. Что уж тут говорить, если мы даже «Золотой сертификат», присваиваемый объектам всемирного наследия, найти не можем. Последний раз кто-то видел этот документ в кабинете Анатолия Собчака. Конечно, ЮНЕСКО отнесся к нам снисходительно. Если подходить к проверке нашей номинации стопроцентно жестко, то нас сразу же можно исключить из списка объектов всемирного наследия. Почему? На том простом основании, что многие заявленные при подаче документов памятники после перестройки у нас попросту отсутствуют, а точнее, их никогда и не было…

Действительно, в девяностом году умудрились не просто запутаться с картами, но и в прилагаемым к ним спискам сделать кучу ошибок. Есть памятники, о которых просто никто ничего не знает. Например, Матросская Слобода в Павловске. Откуда взялась эта слобода. Кто ее туда вписал? Что там делать матросам? Где Павловск, а где море? В отправленном нами списке нет никакой привязки по координатам и описаний объектов. Поэтому разобраться — невозможно. У нас есть форт «Серая Лошадь», а в списке ЮНЕСКО та же самая лошадь — Зеленая. Мало кто знает деревню Поляны, которую почему-то охраняет ЮНЕСКО, хотя имеются сомнения в ее универсальном мировом значении. Она даже не стоит под охраной государства.

Европейские эксперты относятся ко всей этой несуразице с юмором, и сами посмеиваются: «Что вы сделали с лошадью? Перекрасили?» Хотя у ЮНЕСКО достаточно жесткие правила. Во-первых, страна-заявитель должна предъявлять только те объекты, которые охраняет сама, во-вторых, все они должны пройти экспертизу на предмет их универсальной ценности. ЮНЕСКО не берет все подряд. А на территории петербургского объекта — шестьдесят процентов вообще не памятники, а просто историческая застройка. Но уникальность Петербурга в том и заключается, что он включен в список именно как градостроительное образование.

Андрей слушал меня внимательно, не перебивал.

— Спасибо за рассказ о наших безобразиях. Я знал об этом, но не в таких подробностях. Не буду спорить, кто должен охранять город, знаю только, что Петербург — словно намоленная икона… И ЮНЕСКО тут ни при чем. В первую очередь мы сами ответственны за город…

Для Санкт-Петербурга его архитектура имеет такое же значение, как для других регионов нефть, газ, лес, рыба… Она — тоже источник обогащения, только духовного. Петербург создавался по определенному плану, а не просто стихийно. Целые района построены по одному замыслу и представляют собой законченное целое. Архитектура Петербурга включает в себя широкие пространства, далекие перспективы, плавные линии Невы и каналов. Ясное небо над городом и четкие очертания далей так же помогают понять его красоту, как и туманы в ненастные дни, как и мелкий моросящий дождик. Непогода — такая же часть архитектурного пейзажа нашего города.

Петербург строился и как форпост, и как промышленный центр, и как столица огромной державы, поэтому застройка его многофункциональна и многолика. За триста лет «средь топи блат» возник и сформировался город, не уступающий роскошным европейским столицам. В первые же десятилетия он обогатился Петропавловским собором — великолепной городской доминантой, через сто лет вырос Исаакиевский собор, превосходивший по своим параметрам многие западноевропейские аналоги. Архитектурные ансамбли, дворцы, площади, проспекты, регулярная массовая застройка возникли как бы одновременно. Рождение новой столицы на Балтике — это уникальный градостроительный эксперимент, основанный на синтезе европейских традиций, творческом освоении новых для России приемов и стилей, планировочных решений и типов зданий. Как только не называли наш город — и «Новый Амстердам», и «Северная Венеция», и «Новый Рим», и «Версаль» и все-таки он оставался неповторимым. На территории города сформировались структурные части: Петербургская сторона — первоначальное ядро с элементами дорегулярной планировки, Васильевский остров — строгая прямоугольная система, Адмиралтейская сторона — многолучевая структура с радиально-дуговыми направлениями, а также слободы на Московской и Выборгской сторонах, соединенные с городским ядром перспективными магистралями.

Петербургская архитектурная культура сложилась быстро. Заимствуя все лучшее, она вынашивала и сохраняла особую чистоту и четкость. Стили быстро сменяли друг друга, поэтому их границы более определенны, чем в других странах.