Прогулки по Парижу. Правый берег

Я согласился, что, может, и ни при чем. И вообще, раз у Наполеона осталось впечатление, что он победитель, дайте ему улицу Абукир и даже квартал Москова в честь Бородинского сражения, а также улицу Каир и площадь Пирамид, на которой националист Ле Пен возлагает ныне цветы к статуе Жанны д'Арк.

Что же до улицы Абукир, то там в дневную пору кишмя кишит народ. Работают, как и во всем квартале Сантье, пошивочные мастерские, открыты склады одежды… На улице Абукир стоят старинные дома. Один из них (№ 1) построен был еще в 1634 году банкиром Никола Рамбуйе. В 1799 году, в год окончания египетской кампании, улица, проложенная по территории женского монастыря Фий-Дье, была названа Каирской улицей. А на месте «Двора чудес», примыкавшего к крепостной стене, были проложены Нильская улица и улица Дамьет. Все три улицы выходили на Каирскую площадь, где в 1799-м был построен дом, фасад которого украшали египетские сфинксы, лотосы и иероглифы. Ныне это дом № 2, и это одна из достопримечательностей не только квартала Сантье, но и целого Парижа. В то же самое время в подражание каирскому Большому базару в квартале был построен Каирский пассаж. Одну из трех его крытых торговых галерей назвали Каирской, и легко догадаться, что ее тоже украшали в египетском стиле. Когда-то в этом пассаже царили типографы и литографы-печатники. Ныне почти всех вытеснили торговцы модной одеждой. Квартал этот – истинное царство тканей, одежды и всяческих тряпок.

Знакомство с Египтом, сфинксы, гробницы, базары, пирамиды (наполеоновская фраза: «Солдаты, сорок веков глядят на вас с этих пирамид!» – может считаться шедевром агитпропа и политпросвещения) – все это произвело большое впечатление на будущего императора. Зная это, местные власти и работники искусств старались почаще напоминать императору о великом походе. Когда Наполеон заказал новый памятник, прославляющий его победы, один из скульпторов создал проект слона – снова в напоминание о Египте. Был сооружен огромный макет монумента из дерева и гипса. Позднее отдали предпочтение Триумфальной арке, а макет слона Директория загнала на площадь Бастилии, где он был установлен на плите пьедестала. Потом слон пришел в полную ветхость, его разобрали, а на плите установили нынешнюю колонну. Впрочем, к тому времени парижане, подобно туристу месье Леви, и думать позабыли о Египте, слонах, Абукире и поражениях Первого консула. Зато все победы были уже увековечены в египетских названиях улиц.

Псевдоегипетские украшения на доме № 2 на Каирской площади должны были веселить сердца напоминанием о «национальных победах».

Вполне успешно выдав свое поражение за победу, Первый консул Наполеон Бонапарт вернулся с уцелевшими солдатами в Париж и пожал в столице плоды триумфа. Он был избран пожизненным консулом, а чуть позднее сделался императором. А между тем прихваченные им с собою в поход ученые-«грамотеи» не спешили возвращаться (кстати, наряду со множеством молодых и малоизвестных выпускников новой «Эколь нормаль», там были такие звезды науки, как химик Бертоле, натуралист Сент-Илер, математик Монж). Они обмеряли пирамиды, составляли карты Египта и описания нильских берегов, изучали местную флору и фауну, интересовались языками, фольклором и музыкой. Человек тридцать, то есть двадцать процентов из них, остались в Египте навсегда – а /а guerre сотте а la guerre, к тому же чума не разбирает, какое у кого образование. Между прочим, присутствие «грамотеев» настроило и грубых воинов

на научно-исследовательский лад. Так, в судьбоносном 1799 году солдаты нашли в египетской деревне Розетта каменную плиту с надписью на двух языках – иероглифами и по-гречески, ту самую, что позднее помогла Шамполиону расшифровать иероглифы. Правда, в ходе позорной французской капитуляции розеттский камень пришлось отдать за здорово живешь англичанам. Я видел его недавно в Британском музее, так в подробном пояснительном слове даже не сказано, что ценный камень нашли солдаты доблестной французской армии. Но победителей не судят. Наполеона, впрочем, тоже никто не судил.

По возвращении у «грамотеев» ушло 25 лет на печатание «Описания Египта» и издание атласа. Зато египтяне сразу получили множество сведений о родной стране и вкус к французскому языку. Нынче, правда, они намного охотнее говорят по-английски и лучше его знают, но источники, во всяком случае французские, утверждают, что именно тогда Египет повернулся лицом к Европе. Может, так оно и было.