Прогулка заграницей

Онъ протянулъ свою обширную, какъ Сахара, ладонь и когда на нее преподобный положилъ свою миніатюрную ручку, то послдовало такое сердечное рукопожатіе, что мы слышали, какъ лопнула перчатка нашего пріятеля.

— Не правда ли, какъ ловко я отгадалъ?

— О, да.

— Ха! Я тотчасъ же увидлъ, что мы вами съ одного поля ягода, какъ только прислушался къ вашему разговору. Давно уже вы здсь?

— Мсяца четыре. А вы?

— Давно ли я? Да ужь могу сказать, что не мало я здсь пожилъ! Вотъ ужь два года, какъ я сюда пріхалъ! Скажите пожалуйста, вы не скучаете по дому?

— Нтъ, не могу на это пожаловаться. А вы?

— Ахъ, ужасно! — Эти слова были сказаны имъ съ большимъ воодушевленіемъ.

Преподобный видимо сжился и чувствовалъ себя не совсмъ ловко. Хотя мы и не смотрли на него, но внутреннее чувство подсказывало намъ, что онъ поднялъ сигналъ бдствія, призывая насъ на помощь. Тмъ не мене, мы не трогались его положеніемъ и не спшили ему на помощь.

Между тмъ, юноша, взявъ своего собесдника подъ руку, продолжалъ идти рядомъ съ нимъ съ довольнымъ видомъ человка, который давно уже жаждалъ найти симпатичнаго и терпливаго слушателя, съ которымъ можно, наконецъ, отвести душу въ разговор на родномъ язык. Но, увы, языкъ плохо повиновался ему; мускулы рта, по привычк, пріобртенной съ дтства, работали попрежнему, но тмъ не мене шипящіе звуки нашего языка плохо ему удавались и многія слова изъ его фразъ не годились бы для хрестоматіи воскресныхъ школъ. Если читатель въ дальнйшемъ изложеніи найдетъ какія-нибудь неправильноcти, то я слагаю съ себя всякую отвтственность.

— Клянусь честью! Ужь если я не американецъ, то на свт совсмъ нтъ американцевъ. И какъ только я услышалъ, какъ вы заговорили на нашемъ, славномъ, старомъ американскомъ нарчіи, то чортъ меня подери, если я едва удержался, чтобы не обнять расъ. Я, знаете, совсмъ вывихнулъ себ языкъ, выговаривая эти собачьи, девятисложныя нмецкія слова, какъ пріятно посл этой ломки поговоритъ по-христіански! Я вдь изъ западнаго Нью-Іорка. Зовутъ меня Чоллей Адамсъ. Я, знаете, студентъ. Живу здсь уже два года, и готовлюсь на ветеринара. Я, знаете, люблю эту науку, но, представьте, эти нмцы не желаютъ учить васъ на вашемъ родномъ язык, они требуютъ, чтобы вы научились по-нмецки; и вотъ, прежде чмъ приняться за науку, я долженъ еще терять время, на изученіе этого несчастнаго языка.

«Сначала-то я и не предполагалъ, что это такъ затруднитъ меня; теперь же мн сдается, что я оплшивть успю, пока изучу его. Мало того, они заставляли меня учиться и латинскому языку. Между нами будь сказано, я бы и гроша ломаннаго не далъ за всю эту латынь, и первое, что я сдлаю, когда кончатся вс мои мытарства, — это постараюсь какъ можно скоре забыть ее. Надюсь, что это не займетъ у меня много времени. И, вдь, что я вамъ скажу: наше ученье и здшнее — совсмъ не одно и то же. Мы у себя дома и понятія о здшнемъ учень не имемъ! Здсь вы должны долбить, и долбить, и долбить безъ перерыва; у васъ и минуты свободной не выдастся, чтобы хоть передохнуть немного; и все, чмъ вы тутъ набиваете голову, вы должны знать твердо, чортъ возьми, не то придется имть дло съ этими старыми, сморщенными, кривоногими чучелами въ очкахъ, нашими профессорами. Я прожилъ здсь уже довольно и, право, могу вамъ сказать что измучился страшно. Старикъ писалъ мн, что прідетъ сюда въ іюн, а въ август возьметъ меня домой, все равно кончилъ ли я, или нтъ свое ученье, да Богъ его знаетъ, что-то не детъ до сего времени, даже не пишетъ почему; прислалъ мн цлую кипу какихъ-то букварей, и совтуетъ быть мн умникомъ, и потерпть еще немного. Очень они мн нужны, — чтобы ихъ чортъ побралъ! А все-таки я ихъ читаю, потому, что этого хочетъ мой старикъ, а чего хочетъ старикъ, то должно быть исполнено. Да, вотъ въ угоду ему, я и вожусь со всмъ этимъ, хоть оно меня весьма мало привлекаетъ. Кром того, я чрезвычайно скучаю по своимъ мстамъ. Я прямо таки боленъ, боленъ съ головы до ногъ; но ничего не подлаешь, долженъ здсь сидть и ждать, пока старикъ не позоветъ. Да, сэръ, вотъ и чахну въ этой проклятой стран, пока старикъ не скажетъ: „прізжай!“ А между тмъ, можете прозакладывать послдній долларъ, что это ожиданіе достанется мн не такъ легко, какъ для кошки родить двойню!»

Эта длинная и простодушная рчь, была заключена громогласнымъ «ухъ», которымъ онъ облегчилъ свои утомленныя легкія, и обнаружилъ глубину взволнованнаго чувства, вылившагося передъ тмъ. Затмъ, онъ тотчасъ же пустился въ дальнйшія изліянія, и не прерывалъ ихъ до того момента, когда мы достигли дверей своей гостинницы.