Прогулка заграницей

За мостомъ мы увидли тонкія и жиденькія перила, имющія претензію ограждать путниковъ отъ паденія съ отвснаго обрыва, идущаго на довольно большое протяженіе, на высот сорока футъ надъ ркою. Навстрчу намъ шли два мальчика и двочка лтъ восьми, которая побжала, но, почти поравнявшись съ нами, споткнулась и упала, при чемъ ноги ея, проскользнувъ подъ перила, на мгновеніе повисли надъ пропастью. Мы были поражены и думали, что двочка погибла, такъ какъ обрывъ былъ почти отвсный и спастись казалось невозможнымъ, однако же, она удержалась, сейчасъ же выкарабкалась и убжала съ веселымъ смхомъ,

Подойдя и оглядвъ это мсто, мы нашли длинную борозду, которую провели ея ноги по земл, когда она скользила по началу обрыва. Если бы она не удержалась, то, упавъ въ пропасть, ударилась бы о большіе камни, лежащіе у самой воды, а затмъ попала бы въ потокъ, который увлекъ бы ее внизъ по теченію, гд тло ея въ какія-нибудь дв минуты было бы истерзано въ кашу среди валуновъ, до половины выглядывающихъ изъ воды. Мы едва не сдлались свидтелями ея гибели.

Благодаря этому случаю, еще разъ обрисовался вздорный характеръ и враждебный эгоизмъ Гарриса. Чувство самоотверженія ему недоступно. Въ продолженіе цлаго часа разсыпался онъ въ выраженіи своего восторга по поводу спасенія ребенка. Никогда я не видлъ подобнаго человка. Это такъ на него похоже. Только бы онъ былъ доволенъ, а до другихъ ему нтъ никакого дла. Неоднократно приходилось замчать мн въ немъ эту черту. Конечно, часто это было не боле, какъ легкомысліе, недостатокъ вниманія, но и въ такомъ случа переноситъ подобное отношеніе было не легко. Однако же, подкладкою этого легкомыслія все-таки былъ эгоизмъ, что ни говори. Въ настоящемъ случа, мн кажется, ему слдовало бы понять все неприличіе такой радости; однако же, онъ не понималъ; ребенокъ спасся и онъ радовался, до остального же ему не было дла; онъ не обращалъ вниманія на мои чувства, на то, что у меня, можно сказать, изо рта вырвали возможность прибавить въ свою книгу нсколько великолпныхъ страницъ. Его эгоизмъ былъ настолько великъ, что онъ не подумалъ обо мн, своемъ товарищ, о томъ, сколько матеріала — и какого матеріала — получилось бы у меня, если бы двочка погибла. Подумать только! Вылавливаніе двочки изъ потока, удивленіе родителей, ихъ ужасъ, возбужденіе среди мстныхъ жителей, затмъ швейцарскія похороны, затмъ монументъ около дороги, на которомъ будутъ начертаны наши имена. Мы попали бы въ Бедеккеръ и были бы безсмертны. Я молчалъ. Я былъ слишкомъ огорченъ, чтобы жаловаться. Если онъ способенъ на такую неделикатность, если онъ можетъ быть такъ грубъ и эгоистиченъ и посл того, какъ я столько сдлалъ для него, видитъ во всемъ этомъ происшествіи только одну хорошую сторону, я скоре отску себ руку, чмъ покажу ему, что я огорченъ.

Мы приближалась къ Зермату, а слдовательно къ прославленному Маттергорну. Мсяцъ назадъ имя это было для насъ пустымъ звукомъ, но по мр того, какъ мы подвигались къ этой гор, изображенія ея все чаще и чаще попадались намъ на глаза, пока, наконецъ, путь нашъ не превратился во что-то врод картинной галлереи, на стнахъ которой по об стороны висли одно около другого эти изображенія, исполненныя всевозможными способами: маслянными красками, акварелью, карандашемъ, фотографіей, на дерев, стали, мди и прочее, благодаря чему мы настолько ознакомились съ видомъ Маттергорна, что были уврены, что узнаемъ его при какихъ бы обстоятельствахъ онъ предъ нами ни появился. И мы не обманулись. Монархъ былъ еще далеко, когда мы въ первый разъ распознали его; впрочемъ, трудно было и ошибиться: онъ стоитъ совершенно отдльно, что встрчается довольно рдко, и иметъ чрезвычайно крутые склоны и своеобразныя очертанія. Онъ поднимается къ небу подобно громадному лезвію, верхняя треть котораго наклонена нсколько влво. Широкое основаніе этого чудовищнаго клина покоится на обширной, заполненной ледниками плоской возвышенности, лежащей на высот десяти тысячъ футовъ надъ уровнемъ моря. Такъ какъ высота самаго конуса не мене пяти тысячъ футовъ, то полная высота горы достигаетъ пятнадцати тысячъ футовъ надъ уровнемъ моря.

Весь чудовищный монолитъ, возвышающійся надъ своимъ подножіемъ, цликомъ лежитъ выше линіи вчныхъ снговъ. Въ то время, какъ сосднія горы выше извстной линіи кажутся состоящими изъ одного снга, Маттергорнъ почти круглый годъ стоитъ черный, обнаженный, отталкивающій; только мстами виднются на его склонахъ блыя пятна снга. Крутизна его настолько велика, что снгъ не можетъ держаться на немъ сплошнымъ покровомъ. Его странная форма, его величавая обособленность и замкнутость, все это длаетъ его какимъ-то Наполеономъ горнаго міра. «Великій, мрачный и оригинальный» — вотъ эпитеты, подходящіе къ нему такъ же хорошо, какъ и къ великому полководцу.