Прогулка среди могил

— Не помню, говорила я тебе или нет, — продолжала она, — но несколько лет назад я поняла, что проституция спасла мне жизнь. Серьезно. У меня было такое детство, такая сумасшедшая мать, я росла такой ненормальной, что, скорее всего, покончила бы с собой или нашла бы кого-нибудь, кто бы со мной покончил. А вместо этого начала торговать собой и убедилась, что я чего-то стою. Для многих девушек это означает конец, а меня спасло. Вот и поди угадай Я устроила свою жизнь. Я скопила денег. Я вкладывала их в дело, купила эту квартиру. Все было хорошо. Только где-то прошлым летом я начала понимать, что все не так уж и хорошо Из-за того, что происходит у нас с тобой. Я сказала себе — это глупости, то, что происходит у нас с тобой, — это одно, а то, что я делаю за деньги, — совсем другое, но отделять одно от другого становилось все труднее и труднее. Мне казалось, что я тебе изменяю, и это было странно, и я чувствовала себя грязной, а я никогда этого не чувствовала за все время, что путалась с мужиками, а если и чувствовала, то не придавала этому значения. И вот я подумала ну что ж, Элейн, ты продержалась дольше других, и теперь ты уже старовата для этого дела. А тут еще появились все эти новые болезни, и в последние несколько лет клиентов у тебя все равно становится все меньше, и как ты думаешь, много ли важных персон выбросятся из окна, если ты с этим делом завяжешь? Но я не решалась сказать тебе. Прежде всего, откуда я знала, что потом не передумаю? Мне казалось, что не надо лишать себя возможности выбора. А потом, после того как я сообщила всем своим постоянным гостям, что выхожу в отставку, и продала свою клиентуру, и уладила все остальные дела, разве что номер телефона не поменяла, — я боялась тебе сказать, потому что не знала, что из этого выйдет. Может, ты меня больше не захочешь. Может, я стану для тебя неинтересна. Всего-навсего стареющая шлюха, которая таскается по всяким дурацким курсам. Может, ты подумаешь, что попал в западню, что я хочу тебя на себе женить. А может, это ты захочешь на мне жениться или со мной жить, а я еще не была замужем, но опять-таки мне никогда этого особенно не хотелось. Ведь я тоже жила одна с тех пор, как ушла из материнского дома, мне хорошо одной, я к этому привыкла. И если кто-то из нас захочет жениться, а другой нет, то что же получится? Вот моя маленькая страшная тайна, если хочешь это так назвать, и, видит Бог, я с радостью перестала бы реветь, потому что хочу выглядеть хотя бы прилично, если уж не сногсшибательно. Я очень похожа на енота с этой размазанной краской?

— Нет, только глаза.

— Ну что ж, — сказала она, — и то хорошо. А ты просто старый медведь. Ты это знаешь?

— Ты уже говорила.

— Так вот, это правда. Ты мой медведь, и я тебя люблю.

— И я тебя люблю.

— Вся эта хреновина напоминает «Дары волхвов»[28], правда? Прелестная история, только кому мы можем ее рассказать?

— Только не диабетику.

— Так слащаво, что он тут же загнется, да?

— Боюсь, что да. А где ты бываешь, когда убегаешь на какие-то таинственные деловые свидания? Знаешь, я думал.

— Что я бегаю делать кому-нибудь минет в номере отеля? Так вот, иногда я хожу в парикмахерскую.

— Как сегодня утром.

— Правильно. А иногда навещаю своего психоаналитика, а иногда...

— Вот уж не знал, что ты ходишь к психоаналитику.

— Ну да, два раза в неделю, начиная с середины февраля. Чуть ли не вся моя психология завязана на то, чем я занималась все эти годы, и теперь вдруг оказалось, что мне нужно разделаться с огромной кучей дерьма. По-моему, эти сеансы помогают. — Она пожала плечами. — И еще я раза два ходила на собрания «АА».

— Я не знал.

— А откуда ты мог знать? Я тебе ничего не говорила. Думала, там мне смогут посоветовать, как быть с тобой. А на самом деле вся их программа о том, как быть с самим собой. По-моему, это свинство.

— Да, они хитрые.

— В общем, — сказала она, — я чувствую себя как-то глупо, что держала все про себя, но я столько лет была шлюхой, а это занятие не очень-то способствует откровенности.

— В отличие от работы в полиции.

— Правильно. Бедный ты мой медведь, всю ночь провел на ногах, таскался по Бруклину со всякими ненормальными. А тебе еще вон сколько не спать.

— Что-что?

— Ну да. Ты же теперь моя единственная сексуальная отдушина, понимаешь, что это значит? Очень может быть, что я окажусь совершенно ненасытной.

— Посмотрим, — сказал я.

* * *

Позже она сказала:

— Ты и в самом деле ни с кем не спал все это время, что мы вместе?

— Нет.

— Ну, теперь, наверное, начнешь. У мужчин почти всегда так. Поверь моему профессиональному опыту.

— Может быть, — сказал я. — Но уж только не сегодня.

— Нет, не сегодня. Но если ты с кем-нибудь переспишь, это еще не будет означать конец света. Лишь бы ты потом вернулся домой, где тебе самое место.

— Как скажешь, дорогая.

— "Как скажешь, дорогая". Ты просто спать хочешь. Послушай, что до остального, то мы можем жениться или не жениться, жить вместе или не жить вместе. Можем жить вместе и не жениться. А можем мы пожениться и не жить вместе?

— Если захотим.