Программист

К своему удивлению, Стас только теперь вспомнил, что на последние два месяца совсем забыл о друзьях. Нет, он не отказывался от прежней компании. Просто не находил для нее времени, откладывал встречи и общение на потом, на будущее, на тот период, когда окончательно достигнет поставленных перед собой целей, когда сможет расслабиться и отказаться от нейропрограммы и браслета-программатора… Как ему казалось — на период, который наступит так скоро, что ни он, ни другие ничего не почувствуют…

Теперь вопрос встал ребром. Что тут не фантазируй, в компании из трех человек двое никак не могли не заметить отсутствия третьего. Получалось, что если Стас все еще хотел сохранить дружбу, он никак не мог отклонить «официального приглашения»!

В тот день был четверг. Дима ждал гостей к восьми вечера — очевидно, хотел посидеть в компании далеко за полночь. Он мог бы дождаться субботы, или, хотя бы, пятницы но, то ли не сумел набраться терпения, то ли на пятницу и выходные планировал еще более важные мероприятия. Судя по всему, его совсем не смущало, что на утро всем троим придется ползти на работу с головной болью и слипающимися глазами…

Несмотря на многочисленные «против», к вечеру Стас уже точно знал, что все же навестит друга. Поэтому он не торопился домой — ехать за город, чтобы потом вновь возвращаться в центр, было не рационально, а доктрина успешного человека требовала разумно распределять время.

В полшестого институт опустел — строгая дисциплина обязывала людей не только приходить, но и уходить вовремя. Для руководителей, разумеется, делали исключение — Стас сообщил охране о намерении поработать подольше и взялся за исследование архивов — за дело, которое считал достаточно важным, чтобы о нем помнить, но недостаточно продуктивным, чтобы разместить его во главе очереди.

Суть дела была в следующем.

Подчиненные Стаса исследовали отчеты лишь по тем экспериментам с интуицией, которые закончились с положительным результатом. В них программисты Стаса выделяли повторяющиеся от случая к случаю факторы: время суток, характер освещения в кабинете, где проводился эксперимент, физическое состояние работника, его настроение, порядок и расположение предметов вокруг персонального вычислительного комплекса… и так далее. Из факторов составляли список рекомендаций, которые, если и не гарантировали усиление интуиции у работников НИИ, то помогали создать обстановку, в которой и без того одаренным людям легче было услышать свой внутренний голос. То есть, не приоткрывая завесы над тайной человеческого предчувствия, отдел Стаса приносил пользу — метод работал, производительность по институту в целом росла, руководство оставалось довольным… Но молодой человек прекрасно понимал: чтобы всерьез укрепить свои позиции, ему требовалось нечто более революционное.

В одних опытах интуиция помогала программистам, в других мешала, в третьих — не приносила и ни вреда, и ни пользы. Стас полагал, что задачи, которые решались интуитивно, могли чем-то отличаться от задач, путь к решению которых обнаруживался лишь осознанно. Тогда сами отличия одних задач от других могли дать Стасу ключ к тайне собственного таланта.

Теперь, благодаря Диме, у молодого человека появились два часа времени, которые не жалко было потратить на подтверждение или опровержение гипотезы.

Начал Стас с того, что отобрал из базы несколько простых (выполненных за короткое время) заданий, в которых интуитивный подход не ускорил расчета, а только помешал испытуемым сразу перейти к проверенной стандартной схеме. Если бы у самого молодого человека получилось привлечь к решению этих задач чутье, можно было на этом остановиться: или выборка никуда не годилась, или предположение Стаса было ошибочным. Если бы не получилось, можно было пойти дальше, попытавшись найти у всех задач нечто общее, нечто особенное.

Подсознательно Стас верил, что интуиция ему не поможет, а накопленный материал окажется качественным — не зря же люди трудились, выполняя задание амбициозного теоретика. Но, едва взявшись за первый же программный текст, молодой человек увидел нечто, заставившее его отвлечься от темы своего поиска. Перед ним открылся не программный модуль и не процедура, которая приобретет смысл после объединения с десятком других таких же, а вполне законченная, готовая, полноценная нейропрограмма. Более того, назначение и логика описанного этой программой внушения не прятались за семью печатями: у человека, находящегося под воздействием информационного кода, всего лишь определенным образом менялась температура тела. Программа играла роль своего рода таблетки с интеллектуальной начинкой: в равной мере она могла быть использована и как жаропонижающее, и как «жароповышающее»…

Кто и для чего придумал «таблетку», значения не имело, удивляло другое: до сих пор Стас, как и все прочие сотрудники института, считал, что не может понять смысл ни одной из решаемых здесь задач! Им говорили, что требования безопасности заставляют разбивать задания на лишенные смысла блоки… Но до сих пор блоки и в самом деле были бессмысленными!